Сибирские огни, 1987, № 11

сотни приветственных телеграмм, которые приходят на мое имя со всех кондов страны... Адмирал говорил правду, телеграммы действительно шли отовсюду: от съезда золотопромышленников Приамурья, делегаты которого видели в лице адмирала «единственно способную силу спасти и возродить Россию», от торгово-промышленного комитета, наконец, от группы раненых и контуженных офицеров ударного батальона и других, как сообщали газеты, «здоровых патриотических кругов русского общества...» Вскоре полковник Волков и войсковые старшины Красильников и Катанаев, осуществившие непосредственно арест главы Директории, были обвинены в «посягательстве на свободу членов правительства» и преданы суду, который закончился оправдательным приговором — дескать, поступок вышепоименованных офицеров объясняется мотивами патриотическими. Через три дня после суда полковнику Волкову было присвоено звание генерал-майора, и он отправился в Иркутск командовать округом. ѵ.1.... * * * Колчаку донесли из Иркутска: компания подгулявших офицеров в ресторане «Модерн» распевала «Боже, царя храни...» Адмирал хмуро сказал: — А что же им исполнять, если Россия не имеет собственного гимн а?— И попрекнул Вологодского: — Вам бы, Петр Васильевич, следовало об этом подумать. В тот же день Совет Министров постановил: «В тех случаях, в коих подобает исполнение российского национального гимна, исполнять в качестве такового старинный русский гимн Бортнянского «Коль славен наш господь в Сионе...» Но то еще полбеды, что пьяные офицеры куражатся и распевают в общественных местах все, что им в голову взбредет,— бог с ними! Дру гое беспокоит адмирала: Семенов вышел из повиновения. Дошло до того, что он публично заявил: признаю лишь одного диктатора — бога, наместником которого в Забайкалье являюсь я, атаман Семенов... Союзники тоже обеспокоены конфликтом между двумя «патриотами России». И настоятельно советуют адмиралу — быть выше мелкого самолюбия. — Так что же, воевать с Семеновым? — обескураженно спросил Вологодский. Адмирал поморщился: — Воевать я с ним не собираюсь. Но порядок водворить в Забайкалье и самого атамана призвать к порядку нужно. Пусть и займется этим комиссия по расследованию действий полковника Семенова и подчиненных ему лиц. — Разве такая комиссия есть? — удивился Вологодский. — Пока нет. Но, я надеюсь, Совет Министров не станет возражать против таких санкций по отношению к Семенову? И вскоре чрезвычайная комиссия была создана. Дело оставалось за малым — утвердить председателя. Долго думали. Наконец кто-то вспомнил о старом казачьем генерале Катанаеве. Правда, генералу уже за семьдесят, и он давненько отошел от службы, нигде не показывается и занимается, главным образом, историческими науками... Колчак, все это выслушав, сказал: — Историю будем изучать потом. А сейчас давайте делать историю. Пригласите генерала. Скажите, что я лично просил. Колчак не был близко знаком с Катанаевым, но слышал о нем немало добрых и лестных отзывов. Популярность генерала среди сибирского казачества была давней и безоговорочной. В тот же день разыскали генерал-лейтенанта Катанаева и передали ему просьбу верховного правителя. Особой радости генерал не выказал. Спросил: 23