Сибирские огни, 1987, № 11

Но я не знал, о чем разговаривать с их хозяевами, не знал, о чем спрашивать, потому что их быт, их предания, их устное творчество были мне в то время неизвестны. К счастью, я это понял вскоре же и занялся чтением всего посвященного Горному Ал­ таю, что попадало в мои руки, что удавалось доставать в книгохранилищах, в архивах. И тогда мне открылась жизнь алтайского народа! Я уже знал, о чем с ними разгова­ ривать, о чем расспрашивать. И опять-таки не могу не вспомнить Павла Кучияка. Это был на редкость одаренный человек! Его предки были сказителями, и он унаследовал от них способность петь ге­ роические народные сказания. Именно от него впервые были записаны нашими поэта­ ми и переведены на русский язык эти редкостные народные сказания. Среди перевод­ чиков было немало и новосибирских поэтов: Александр Смердов, Илья Мухачев, Ели­ завета Стюарт, Евгений Березницкий, Василий Непомнящих. Было выпущено до деся­ ти томов алтайского народного творчества, главным образом героические народные сказания. —■ А что лежало в основе вашего личного интереса к судьбе алтайского народа? — Великие перемены, которые происходили тогда, в особенности на рубеже 30-х годов. Начиналось колхозное строительство, алтайский кочевой народ переходил на оседлость, с помощью русских крестьян алтайцы строили первые избы, появились пер­ вые бани. Это была коренная и великая перемена в жизни народа! И я считал своим долгом рассказать об этом русскому читателю. Я написал сначала очерки «Золотые горы», «Горными тропами». Они были напеча­ таны в журнале «Сибирские огни», затем вошли в книгу «Форпосты социализма». Работа над очерками — это как бы разведка, проникновение в большую тему. И нако­ нец, я дерзнул обратиться к форме романа. Правда, сначала я напечатал небольшой рассказ «Первая весна». Он был тут же переведен на алтайский язык, вышел отдель­ ной брошюрой и на русском языке. И та, и другая книжки были встречены положи­ тельно, и это подвигло меня на более крупную работу — на создание романа, посвя­ щенного алтайскому народу, который с помощью русских людей, под руководством партии коммунистов совершал великую перекочевку от дикости и полудикости, как говорил Владимир Ильич Ленин, к культурной жизни, к строительству социалистиче­ ского общества. — Афанасий Лазаревич, расскажите подробнее об особенностях работы над рома­ ном «Великое кочевье». — В «Великом кочевье» встречается много алтайских песен. И некоторые товари­ щи считали и до сих пор считают, что все песни целиком взяты из жизни, записаны мной. Нет. Далеко не все! Наряду с подлинно народными песнями, есть и такие, кото­ рые я сложил сам по ходу развития действия. Но созданы они на основе алтайской поэтической традиции, поэтому их и принимают за народные. — По-моему, это самая большая похвала для художника. А как проходила работа над образами? — Я шел прежде всего от Алексея Максимовича Горького — от его колоссальней­ шего опыта и от его советов, как создавать героев художественных произведений. Нужна наблюдательность. Он не раз говорил, что при работе над образом от одного человека можно позаимствовать, скажем, его внешний облик — рост, глаза, уши, цвет волос, от другого — его лексику, манеру разговора; от третьего — какие-то другие приметы. Горький говорил: возьмите, например, лавочников, Вы знакомы с лавочни­ ком, который живет напротив вас. На той же улице. Вы к нему ходите каждый день, и вот вы решили его описать. И когда вы его опишете — это будет портрет только одного лавочника, именно этого лавочника. Но когда вы возьмете других лавочников— два, три, может быть, даже десять, и соедините в одном, то каждый из них будет уз­ навать себя. Вот это и будет тип лавочника. Я, в меру своих сил и возможностей, пытался идти именно этим путем. Мне уда­ лось в одну из поездок побывать далеко за Катунским хребтом, на озере Рахмановские ключи — там сейчас знаменитый курорт радоновых вод. Ранним утром, только вышел из палатки, вдруг слышу голос пожилого алтайца: «А какая тут экспедиция остановилась? Геологи или ботаники?» Смотрю, передо мной в алтайской шубе, в алтайской шапке, старый, уже седой человек. Он довольно хорошо говорил по-русски. Оказалось, что это знаменитый алтайский бай Аргамай Кульджин. — Вам крупно повезло, Афанасий Лазаревич. — Д а, конечно, повезло! Об Аргамае я был наслышан немало. Я видел его дом, в котором останавливались многие путешественники по Алтаю. Мы сели на валежину и 139