Сибирские огни, 1987, № 11

Потом, позднее, когда я работал и в Новониколаевске, и в бийской окружной газе­ те, — выдвиженцы обычно были с большими бородамиі Чтобы сразу было видно: крестьянин! И еще вот что хочу сказать о той эпохе. Я почти все время тогда проводил в поезд­ ках по волостям, по коммунам. Посевная, потом уборочная. Пчеловодное хозяйство тоже проверял. А время было непростое, очень напряженное и опасное. Классовая борьба! — Вы через несколько лет напишете книгу, которую назовете «Форпосты социализ­ ма». Вы в то время как раз были на подступах к тем форпостам, с которыми столкне­ тесь позднее. — Двадцать первый год. Повсюду банды, в частности, на Алтае. Ведь только весной 22-го года на Алтае была ликвидирована, наконец, самая крупная банда — Кайгородо- ва. И не случайно, не помню уже кто, но кто-то из власть имущих вручил мне «смит- вессон»! Это, знаете, такой увесистый револьвер, который можно было носить за поясом. К счастью, мне не пришлось им воспользоваться. — Мне, откровенно говоря, прибор этот совершенно незнаком. Я с ним не сталки­ вался... — Он, между прочим, куда тяжелее и массивнее нагана. Повторяю, к счастью, мне им воспользоваться не довелось. Но сам факт, что мне его вручили и доверили тогда, говорит о серьезности обстановки, о накале классовой борьбы... — Афанасий Лазаревич! Я совсем недавно перечитывал один из ваших первых рас­ сказов. Он называется «Антихристово время». По-моему, рассказ этот больше нигде не перепечатывался после того, как был опубликован в журнале «Сибирские огни» в 25-м году. В рассказе вы говорите о переустройстве мира, показываете, как трудно это все происходило в одном из алтайских сел, где живут староверы, где все еще дышит старой жизнью. И вот туда входит время новое. — Этому рассказу недостает художественности, недостает мастерства. Но где его тогда мне было брать? Зато людей таких я видел, они жили у нас в окрестности. Уже потом, много лет спустя, в Томске, перечитывая епархиальные ведомости, я нашел не­ сколько строчек о нашем селе Залесово, что там гнездо кержачества. И даже пересчита­ ны были все семьи — что-то больше ста. После Октября получила распространение старая, старая легенда о том, что свето­ преставление, страшный божий суд случится, когда окажутся в одном ряду три шестер­ ки. Тогда придет антихрист, и тогда прозвучит труба Архангела Михаила, и светопре­ ставление начнется, страшный суд над грешниками. Эти слухи распускались, чтобы под­ держать религиозное настроение, распространялись письма среди староверов, в том чис­ ле попалось и мне одно такое письмо. Представьте глухое село в горах, в лесах, где живут староверы. И вот для того, чтобы подорвать среди верующих добрые чувства к Советской власти, кто-то придумал, что нужно взять пятнадцать спичек - и из них скла­ дываются три шестерки. Затем из этих же спичек складывается фамилия Л Е Н И Н . Л Е Н И Н — это антихрист. Значит, надо как-то готовить себя к тому, что со дня на день придет страшный суд, прогремит труба, начнется светопреставление. — Конечно, Афанасий Лазаревич, сейчас, когда мы отмечаем 70-ю годовщину Вели­ кого Октября, это воспринимается как нелепость. Но ведь тогда все это обсуждалось на полном серьезе. Д а, темный был народ. И этой темнотой агитаторы старообрядчества, противники Советской власти, старались воспользоваться. А молодежь, фронтовики, красноармейцы, только что вернувшиеся со службы,— это уже иные люди. Для них Ленин — величайший человек, который дал мир! Это, между прочим, созвучно и нашему времени .И , думаю, это надо отнести к достоинствам моего первого рассказа в толстом литературном журнале. В то время вам было всего 22 года! Но уже тогда вы попытались создать образ Владимира Ильича Ленина. Мои рассказ сразу взяли, и, несмотря на его несовершенство, напечатали в тол­ стом литературном журнале. Я тогда уже и как бывший селькор, и как молодой газет­ ный работник, понятно, всегда думал о Владимире Ильиче Ленине. Но сделал только то, что мне посильно было тогда. И вполне понятно, что о большем я не мог и мечтать. — Предположения какие-то не могли еще возникнуть тогда, что вы через много, много лет возьметесь за написание большого художественного полотна о жизни Ленина? — Нет. Потому что это слишком ответственно, это чрезвычайно трудно! 130