Сибирские огни, 1987, № 11

От времени создания коммуны «Красный пахарь» до сегодняшнего дня. с тех пор. когда вы были селькором, а потом стали писателем, ваше творчество питает живая жизнь. Это было в начале 21-го года. Может быть, потому что я был слишком молод, мне казалось, что я выбрал очень удачное, редкостное название для коммуны — «Красный пахарь». А когда я приехал с уставом в Барнаул, в уездное земельное управ­ ление, то оказалось, что две коммуны уже носят такое название. Люди меня, значит, опередили! Нашу коммуну зарегистрировали под номером три. Мне пришлось прово­ дить посевную. Первую посевную в коммуне! Хлеб сеять. И мало того — даже заду­ мали разбить бахчи под арбузы. Это было новшеством в наших местах. Приглянулся мне один увал. Непаханый, целина. Тогда я впервые подымал целину! Уж очень хоро­ шо там солнышко пригревало. Распахали мы эту целину, этот увал, и я решил там посадить арбузы. Не могу сейчас припомнить, где мы раздобыли семечки. Вероятно, кое-кто приберег, а может быть, даже привез из-под Минусинска. Это был первый район в Сибири, где начали выращивать арбузы. И не случайно, потому что там в ссылке находились декабристы. Так что в Сибири арбузы пошли от декабристов. Я потом бывал там на колхозных плантациях. А когда я вводил новшество у себя в коммуне, то были и яростные противники: че­ го, мол, землю портишь, занимаешь неизвестно подо что? Но пожилые люди, наиболее уважаемые в деревне, меня поддерживали. Я с ними советовался, прежде чем начинял свои идеи переносить на поля, на землю. А осенью противников и вовсе не стало — каждая семья получила чуть не по целой телеге арбузов. Год выдался урожайным. Ну и мой авторитет, конечно, от этого повысился. В то время я очень интересовался и такой новинкой для Сибири, как травосеянье. В частности, красным клевером. Об этом я, как селькор, писал тогда и в газете «Сельская правда», которая выходила в Новониколаевске, и в журнале, издаваемом этой газетой. Это была краевая газета Сибревкома. Клевер уродился хороший, но разводить его в широком масштабе мне не удалось. Меня избрали в волисполком, а потом и в уездный Совет. Я переехал в Черепаново. — Совсем недавно я ездил в этот город, беседовал там с людьми, в музей заходил. Сделан он с любовью; много там интересных реликвий, в том числе есть и предметы крестьянского труда, теперь позабытые, такие, как соха, деревянная борона. На видном месте представлены ваши, Афанасий Лазаревич, книги. Вас в Черепанове не забывают Конечно, если бы вы там побывали сейчас, то не узнали бы в нем прежний уездный центр. Сейчас это настоящий город. — Я в Черепанове был очень давно. Но несколько дней назад, как вы знаете, ко мне приезжал первый секретарь Черепановского райкома партии Владимир Петрович Саблин — он молод, и мне было, конечно, очень интересно говорить с ним о нынешних делах и проблемах той земли, на которой я начинал свой жизненный путь и с которой у меня много связано. В то время это была просто большая деревня волостного типа. В самом просторном доме находился уисполком, другое «примечательное» здание зани­ мало наше земельное управление. Когда заведующий земельным управлением по пору­ чению уисполкома уезжал в командировку, то выполнение его обязанностей ложилось на меня. Ко мне приходили крестьяне, советовались со мной, требовали разрешения спорных вопросов. Из того времени мне позднее многое вспоминалось, когда я работал над своими книгами. Припомню один любопытный эпизод, который меня очень трогает и сейчас. Идет уездная конференция Советов. Заслушаны доклады, выступления в прениях. Надо избрать от Черепановского уезда делегацию на Всероссийский съезд Советов. И кого же избрать? И даже не помню, каким путем, но я оказался в той комнате, где шел предварительный разговор, кого предложить пленарному заседанию кандидатами на Всероссийский съезд. Нужно было непременно избрать в число делегатов одного крестьянина. Об этом сказал секретарь партийного уездного комитета. «И, — сказал он, ___ у нас есть мысль от крестьян предложить Коптелова. Он и в газетки пописывает и вон у него сапоги крестьянские». А надо сказать, что эти сапоги я сам себе сшил. «Но, — продолжает дальше секретарь уездного партийного комитета, — бороды нет! А какой же крестьянин без бороды?» И выбрали дядьку вот с такой бородой! Когда я начал писать историко-революционные романы, это мне вспоминалось с сожалением, потому что я ведь мог увидеть и услышать Владимира Ильича. Если бы у меня к тому времени была борода! 129 5 Сибирские огни № И