Сибирские огни, 1987, № 10

— В то время, говорят, волки бродили стаями. — Я и сам это знаю. Бывало, если отправлялись мужики в поле, ска­ жем, на вывозку сена или заготовку дров, непременно брали с собой ружья и полные патронташи к ним. — Что Половников сказал Хлудневскому по поводу выстреленного патрона, когда возвращал ружье? — Федор Степанович с молодых лет красноречием не отличается. Дословно Лукьян не помнит, какую причину высказал тогда Федя, но предположительно полагает, что-то вроде того, мол, «один патрон мы с папашкой использовали». — Это не то ружье, которое дед Лукьян продал Сергею Тропынину? — Оно самое. Двуствольная тулка шестнадцатого калибра. — Михаил Федорович...— Бирюков помолчал.— Не мог ли Федя Половников застрелить своего отца по... неосторожности? Кротов пожал плечами: — Как говорится, раз в год ружье само стреляет. Допускаю даже такое, что Степан сам от неосторожного обращения мог застрелиться. Потянул, скажем, заряженное ружье за ствол из саней, а оно бабахну­ ло. Такой случай в нашем селе имел место. Троша Головизнев чуть не отстрелил себе руку. — Вот что, Михаил Федорович...— Бирюков побарабанил пальцами по столу.— Поедем мы сейчас, не откладывая, к Федору Степановичу в Серебровку. Как думаете, расскажет он нам что-нибудь? Участковый чуть помолчал: — На обстоятельный разговор с ним трудно рассчитывать — очень замкнутый человек. Однако солгать никогда не солжет. По священно­ му писанию ложь считается большим грехом. Потому у Феди каждое слово — на вес золота. — Это уже хорошо,— сказал Антон и поднялся. После ночного дождя солнечное утро выдалось ослепительно чистым и по-сентябрьски грустноватым. Кротов осторожно вел мотоцикл по травянистой обочине проселочной дороги, раскисшей от дождевой вла­ ги. Тянувшиеся вдоль проселка пожелтевшие березы роняли на мокрую траву крупные пятаки осыпающихся листьев. Неторопливо миновали Ерошкину плотину и проехали мимо разрытого захоронения. Покачи­ ваясь в коляске, Бирюков мысленно «проигрывал» план предстоящего разговора с Половниковым. Езда от Березовки до Серебровки даже на малой скорости заняла не больше пятнадцати минут. Кротов хотел сразу подъехать к Полов- никову, но Антон предложил ему оставить мотоцикл у своего дома, что­ бы не привлекать к усадьбе Федора Степановича внимание чрезмер­ но любопытных селян, способных, вроде Торчкова, на разные кривотол­ ки. Когда Бирюков с Кротовым вошли в ограду половниковского дома, Федор Степанович возле небольшого верстачка у крыльца насаживал на гладко выструганный новый черенок трехрожковые вилы. Антон давно не видел Половникова и невольно про себя отметил, как сильно тот постарел за последние годы. Возрастом, насколько знал Бирюков, Половников был чуть постарше Кротова, но выглядел он значительно старее деда Лукьяна Хлудневского. Некогда огненно-рыжие волосы, прикрытые до ушей картузом, на висках и затылке стали сивыми, а ис­ конопаченное коричневыми крапинками круглое лицо вдоль и поперек исполосовали несметные морщины. Основательно поседели и обвислые, на белорусский манер, усы. Пожалуй, только почерневшие от кузнеч­ ной работы руки, с большими узловатыми в суставах пальцами, да не- изменный залоснившийся кожаный картуз на голове остались прежни* ми, будто время совершенно не коснулось их. Одет Половников был в застегнутую на все пуговицы клетчатую рубаху из плотной материи. Поверх рубахи — стеженая телогрейка без рукавов. Голенища, боль- ших сапог скрывались под широкими штанинами вылинявших паруси- новых брюк. В ответ на приветствие Кротова старик односложно бурк­ 93