Сибирские огни, 1987, № 10

— К Чипурову. От него позвоню на дом к тому мастеру в Парамо­ новну, который прошлый раз уже ремонтировал нам телевизор. Пони­ маешь, и телефон отказал! — А все к одному,— сказала Катя.— Уехал — дом стал сиротой без хозяина... Сходи, да по-быстрому. Я ужин начну готовить. У Чипуровых была одна Елена Диомидовна, отозвалась на привет­ ствие Румянцева из кухни, где она, сидя на стуле, у жарко натоплен­ ной плиты, натирала больную ногу вьетнамским бальзамом. — Беспокоит все? — сочувственно спросил Николай Савельевич. — То перестанет, то можжит — спасу нет.— Голос у Елены Диоми- довны мягкий, в гл а зах— доброта и приветливость.— Зря я тогда поло­ жилась на нож хирурга. Лучше бы съездила к твоей матушке. Она мне ногу, может, и без операции выправила бы. А теперь мучаюсь. Баль­ замом спасаюсь. Внук говорит: «Охломела бабуля! Делжись за мою лучку, а то упадешь!» Осветилось лицо улыбкой, зарумянились скулы, влажными стали глаза.— Три года Женьке, но такой малец смышле­ ный и ласковый! — А моя мать сама пострадала недавно,— сообщил новость Нико­ лай Савельевич.— Пошла к соседке за молоком, а у той был подпол открытый. С мороза, с темна мать не заметила, шагнула и провалилась. Бок сильно ушибла — два дня отлеживалась. А она непоседливая, вся исстоналась не столько от боли, сколько от того, что сама ничего де­ лать не могла. —■ Вот наказанье тоже,— приняла близко к сердцу это сообщение Елена Диомидовна. — Твой-то директор где? Поди, к прекрасному полу лыжи навост­ рил! — А пусть его вострит, пока вострится,— ответила жена Филиппа Ефимовича и отпустила короткий смешок.— Ему в молодости и подру- жить-то как следует было некогда: бревна в урмане ворочал наравне с сивкой. — Душа у тебя, Диомидовна, просто медовая,— искренне, как всег­ да в разговоре с этой женщиной, высказался Румянцев.— Были бы у всех такие жены, так и скандалов в семьях не было бы — терпеньем и кротостью брали бы, жены-то! — Может, и так,— покивала Елена Диомидовна,— Только где набе­ решь всех подряд терпеливых да кротких? У тебя Катя — тоже душа покорная. Катя Румянцева ставила высоко жену Чипурова, а самого Филиппа Ефимовича за глаза пощипывала, не одобряла его увлечения одной тут барышней. По мнению Кати, в Елене Диомидовне чересчур было мно­ го смирения. Говорила, что «своего Филиппа она за пазухой отогрела, вынянчила, как мать», потому что была значительно старше мужа. На плотбище в юности «замерзал он душой и телом», а Лена, тогда моло­ дая, задорная, «обласкала мальчишку с любовью и жалостью». Филипп к ней телком потянулся... А теперь у него на стороне краля есть. Слезы жены он не видит, потому что Лена при нем не плачет. Он скажет: надо-де с мужиками побыть, пообщаться. Елена Диомидовна молча кивнет, все приготовит, по мискам, кастрюлькам разложит — неси, угощай, тут салат, винегрет, котлетки, картошка-пюре, огурчики, поми­ дорчики, грибки и сало. И без ропота все она это сделает, как есть от чистого сердца. Другая бы давно окна побила сопернице, а эта будто не видит, не замечает. А Филипп от крали своей оторваться не может, как от груди младенец. Но есть в нем норов-характер, как не быть! Иногда так круто возьмет, что подруга его слезами умоется. А малое время пройдет, опять он большой булавкой к подолу крали пришпилен. Да, говорят, любовь зла. Тут подождать надо, думает Диомидовна, кто кого оборет у них. Только она бы на месте той не так поступала: скромно помалкивала б. А краля-то любовь свою всем напоказ выстав­ ляет. Ну, вернулся Филипп Ефимович с юга, привез подруге дорогой гарнитур, пеньюар там какой-то, что ли. Надевала б в положенный час, 59