Сибирские огни, 1987, № 10

делать, не запускать, не попустительствовать себе ни в чем. Вы верять каж ды й свой ш аг и полагаться только на сам ого себя. Е го жизненное кредо: «ж ить по высшему счету». У героя сущ ествует некий кодекс, свод правил, которому он неукоснительно следует, и сомнений в правильности своей жизни не возникает. П очем у ж е ив ситуации, описанной в повести (смерть отц а), герой вы ходит опустошенным н разочарованным в себе? «И зо всех сил стараю сь жить по правде, по вы сш ему счету — а что вы ходит? Вы ходит, и злодей столько бед не натворит, сколько я натворил своим высшим счетом ... Один Б ори с Ерм олаевич чего стоит»,— признается он Л и л е. В чем ж е его вина? Д ел о в том, что, отказавш ись от готовых ф ормул жизни, герой, подобный М иш ке Д о р о х о в у , становится перед необходимостью нарабаты вать И Н О Е , С В О Е , Д л я этого нуж на полная внутренняя сосредоточенность. А жизнь обыденная суетна и отвлекает от главного. Ж и вая жизнь начинает меш ать «обдум ы ванию жизни» (помните «дом аш него философ а» из статьи Е . М ариничевой, который д аж е окна заклеил плотной бум агой, чтобы жизнь не д о ст ав а л а?). М иш ка Д о р о хо в знания о жизни соби р ается черпать не из самой жизни, а вне ее — из трудов мыслителей прош лого. Он переселяется в общественный зал публичной библиотеки, сведя контакты с действительностью до м иним ум а. Р абота выбрана сам ая простая — не работа, а сл у ж б а , «чтобы снять проблему трудоустройства, заработка и квартиры ». «Н а что-нибудь более слож н ое он не мог тратить силы: экономил для д ум ан и я ... Э та работа обд умывания жизни в нем не прекращ алась ник о гд а...» Причем этот процесс выключения из жизни воспринимается гером как временный. П р едж и зн ь. П одготовка к жизни настоящ ей. О н дознается, определится и тогда у ж е начнет ж и ть. Н о , став «до м аш ним ф илософ ом » и утратив связь с обы чной ж изнью , М иш ка разучился понимать ж и вы х людей и вникать в конкретные ситуации. П о жизни он бродит отреш енно, сомнамбулически наты каясь на людей. Так он и наткнулся на Л илиного отца, вышел к нему с истиной, верной для всех и всегда, без поправки на ж ивого человека. А Б ори с Ерм олаевич его просто не понял, приняв его мудрствования за предлог, под которым от него хотят избавиться. Н о М иш ке вникать было недосуг, он слышит только себя, на других «зап ад ает, как испорченная клавиш а». И обида отца удивила его крайне: — Ч то ж вы, Б ори с Е рм ол аеви ч... Я ж е разобраться хотел. Д а ж е больш е для себя, чем для вас. В о т именно, для себя, для себя единственного. Н е ж и вом у человеку помочь, а усвоить ещ е одн у истину. Н акрутить еще один виток на катуш ку обдумы вания смысла ж изни. Лю ди стали лишь орудием. О н их провоцирует поступать и делает очередную пометку в своем представлении о человеческом бытии. Н о ведь есть известное изречение: «ум только тогда ум , когда он ум и сердце одновременно». Н ео бход и мо, чтобы в мысли сохранился весь человек. К ром е здравого смы сла долж но быть ещ е что-то. У Мишки ж е д уш а, как гово166 рится, дала усад к у , разум и здравый смысл вытеснили ее за ненадобностью . И людей он не лю бит, а силится лю бить. О н больше всего боится отступить хотя бы от одного п араграф а своей программы . Э т а лю бовь «по долгу» есть чувство, противное человеческой природе, невозм ож ное и небы валое. Ведь всякое истинное чувство преж де всего естественно, им управляет сердце, а не разум . П о стечению обстоятельств М иш ка окаж ется последним , кто видел Л илиного отца ж и вы м . О н будет ехать в том сам ом последнем автобусе. Н о , по обыкновению , не вникая в ситуацию , он и не зам етит, что отец пьян, заблуди лся и едет не туда. О тец зам ерзнет в л есу. И потрясенный М иш кин ум доберется до верной мысли: «В этой ж изни надо присутствовать, и присутствовать весом о». — М и ш а, в чем смы сл ж изни? — Чтобы в том месте, где находиш ься ты, свет не провалился в тьм у, а чтобы была ем у оп о р а... К сож ал ению , добы тое в момент прозрения знание не становится нашей вечной принадлеж ностью . М иш ка уходит в ещ е больш ее одиночество. П ротивопоставив главны х героев в н ачале повести, автор сводит их в конце в о д ной точке. И Л и л я , и М иш ка о к аж у тся равными по сути в своем безразличии к лю дям , в своей холодности и эгоистичности, И не случай но снова и снова о б р ащ ается Т. Н абатн икова к мотиву пропущ енной жизни. «П ропусти ла ж изнь, как нерадивый ученик уроки »,— признается Л и л я. И Л илин а детская уверенность, «что все именно там , впереди», в захваты вающ ем завтра, что именно завтра начнется ж изнь н астоящ ая, а эту, нынешнюю, «черновой вариант», м ож но наскоро прож ить и забы ть, оказы вается лишь оправдани ем своего безответственного сегодня. Н икакой «предж изни» быть не м ож ет. В от он а, ж и вая ж изнь, данная к а ж дом у единож ды н ненадолго. Т ак живи ж е ее, не расточительствуя, подбирая «каж д ую кроху бытия впиваясь в нее ж ад н о и пристально», Призы в вроде бы верный, но настораж ивающ ий своей абстрактностью . В повести автор ставит вопрос, как ж и ть, сталкивает разные способы ж и ть. А потом вдруг призывает ж ить вообщ е. Д ал ьш е — больш е. П о д зан авес сам а Л иля начинает толковать о том, что смысл жизни в сам ой ж изни, в ее вечном продолж ения и обновления. Н ачинает вдруг мыслить философскими категориям и. А читателя оторопь берет, поскольку он не ож и д ал от Л или такого «полета» мысли, такой «силы» ф илософ ского обобщ ения. В едь Л и л я сам а признает за собой, что м ож ет напрячься, подум ать над каким-либо житейским вопросом, но никогда это ее не захваты вает до такой степени, чтобы она забы ла посолить бульон. Мы привыкли верить Татьяне Н абатниковой — худ о ж н и ку, который всегда вы держ ивает логику х а рактеров до конца. А тут получился казус. Героиня получилась умнее себя сам ой. Т а лант Т . Н абатниковой всегда с ней, пока она держ ится конкретного бытового м атериала. Н о автор порой как бы боится сво ей простоты , хотя эта простота и «ж итей- скость» — ее главное достоиство. А втор