Сибирские огни, 1987, № 10

хангельск пароходы хлебом загрузить. Стали штурманские карты для рейса подбирать, а карты все устаревшие, царских времен, сколько уж лет никто их не исправлял и не корректировал. Вот и поручили нашему отряду подновить сведения. Мне с моей промерной группой как раз и достался участок от Крестовского мыса до Никитинского острова. Дело в общем-то нехитрое, а в хорошую погоду и вовсе одно УДО" вольствие. Катайся на моторном вельботе взад-вперед да схватывай секстаном углы между ориентирами через каждые три минуты. А с остальным у меня матросы хорошо справлялись: один ручным лотом глубины измерял, второй рулил, третий следил за мотором. Толковые были ребята, обученные. Начали мы работу под правым, крутым, берегом, и, значит, с каж­ дым галсом к низкому левому приближались. Отработали день, второй. На третье утро тоже чуть свет из Луковой протоки вышли. Мы в Луко­ вой протоке базировались, палатка там у нас на берегу стояла. Работаем, стараемся. Вот уж и Фунтусовские пески разглядеть мож­ но. Отлично, думаю: избушки эти, на песках, я тоже за ориентиры возьму. Лотовым у нас был огромный детина, Сашко, из Пензы. Стоит он на носу вельбота, гирю свинцовую над головой крутит, потом — плюх ее в воду: — Тринадцать метров! Шестнадцать с четвертью... Пятнадцать... Никакой электроники для этого дела в ту пору не было. Приблизились мы к пескам еще на пару галсов и замечаем вдруг, что избушки отнюдь не пустуют. Над одной, видим, железная печная труба дымком попыхивает. Тут же собаки вертятся. Две небольшие лод­ чонки лежат на песке подальше от прибоя. А вон и люди стоят, вроде бы за нами наблюдают. — Может, в гости к рыбакам завернем? — грохочет Сашко.— А, Виктор Петрович? Стерляжьей ушицы, глядишь, по ковшику плеснут. Со дна пожиже, да сверху, чтоб не жирно было. — Все в наших силах,— отвечаю.— Только сперва с работой упра­ вимся. — Само собой. Помнится, над горизонтом, в закатной стороне, облака громоздились. Хорошие облака, добрые, кучевые. Окунулось в них солнце, и оберну­ лись они грудой раскаленного кокса, по краям сизым пеплом подерну­ лись. Покой и тишина всепланетные. Даже мотор наш будто норовит потише стучать. Погнали мы на последний галс, теперь уж вплотную к пескам. По­ равнялись с избушками, а рыбаки всей артелью толпятся у самой воды, гомонят, спорят. Ружье друг у друга отнимают, руками машут, подзы­ вают нас к себе. — Потерпите,— смеются мои парни.— Сейчас вернемся. Наверное, думаю, им тоже от нас что-то надобно. Обычно рыбаки просили керосину литр-другой для ламп. А Сашко знай свою гирю в воду макает: — Три метра! Два с половиной! Еще три!.. — Шабаш, ребята,— говорю я наконец.— Сматывай лот, Александр Трофимыч. Спрятал журнал в полевую сумку, указываю рулевому в сто­ рону рыбаков: — Поворачивай. Метрах в четырех от берега наш вельбот зашуршал днищем по песку. Сашко, пензенский Голиаф, с ходу сиганул за борт и выволок по­ судину вместе с нами на полкорпуса из воды. Рыбаки — семь человек их было — тут как тут. Обступили нас, да молча так, деловито, будто не гостей встречают, а застарелых должни­ ков. У нас на лицах радушия больше, чем загара, а они так зверьми и смотрят. Укусило меня за сердце такое несоответствие. Притом заросшие они, пасмурные. Давно ли на промысел явились, чтоб успеть так вот одичать. 128