Сибирские огни, 1987, № 10

Из всех березсвцев да серебровцев только мы и оказались с ума сошедшими,— буркнул Емельян. Не скули, щенок! — визгливо сорвался отец.— Без тебя тошно... После полуночи, когда выстрелы на пруду стихли и охотники, видать, разбрелись по домам, Хоботюшкин-старший направился окольной тро­ пой в Березовку. Емельян, сжав в онемевших ладонях заряженную бер- данку, остался сидеть под тальниковым кустом. Ночную тишину теперь нарушал лишь шум воды у плотины да где-то далеко, в болотистой пойме, жутко стонала выпь. Вернулся отец перед рассветом. Опираясь вместо батога на заступ с коротким черенком, он тяжело опустил на траву пухлую кожаную торбу и устало повалился рядом с Емельяном. •— Почему так долго колупался? — спросил Емельян. — Замок у амбара сменили... Ключ не подошел... Пришлось подкоп рыть...— хрипло, переводя дыхание, ответил отец. — Утром увидят разрытую землю — искать нас станут. — Не... Я так замаскировал... комар носа не подточит. — Лопату колхозную зачем унес от амбара? — Задышка придавила... Еле выкарабкался из подкопа и... через силу сюда доскрипел... — Хватятся лопаты — искать станут. -— Не скули... Это мой заступ, из заначки... Емельян поднялся: — Пошли, тятька, пока не рассветало. Отец тяжело встал на ноги, нагнулся за торбой и вдруг, захрипев, ткнулся лицом в траву. — Тятька, ты чего?!.— перепуганно спросил Емельян. — Говорю, задышка... Подмогни... Емельян зажал под мышкой берданку, взял в одну руку увесистую торбу, а другой — поднял отца. Кое-как отдышавшись, тот попросил подать ему заступ. Опираясь на него и постанывая, он зашаркал сапо­ гами следом за Емельяном. Выбравшись на проселочную дорогу, они побрели от Ерошкиной плотины в сторону райцентра. На подходе к раз­ вилку, где один конец дороги уходил в Серебровку, их застал рассвет. Чтобы не встретиться со знакомыми земляками, свернули в березовую чащу и, затаившись, стали ждать вечера. За день Хоботюшкин-старший оклемался. Бледное лицо его к полудню порозовело. Надсадный хрип в груди прекратился. Он повеселел и, ласково поглаживая пухлую тор­ бу, мечтательно заговорил: — Ну, сын, теперича нам и Нарым не страшен. С таким капиталом развернемся на широкую ногу... — Чтобы опять раскулачили? — усмехнулся Емельян. — Не каркай! Типун тебе на язык...— отец трижды сплюнул через левое плечо.— Во проклятое время настало — собственным запасом рас­ порядиться не в состоянии. Ну, ничего! Золото всегда будет золотом...— Он опять погладил торбу.— Посмотрим, чья возьмет... Вечером, когда березовую чащу затянули сумерки, Хоботюшкины стали пробираться из зарослей к проселочной дороге. Емельян плохо ориентировался в лесу и шел следом за отцом, приспособившим торбу на спине наподобие рюкзака. На дороге было светлее, чем в глубине леса. Поэтому, затаившись за деревьями у обочины, решили дождаться пол­ ной темноты. Они видели, как из Серебровки к Ерошкиной плотине про­ шагал Лукьян Хлудневский с ружьем на плече. Прождав после этого еще с полчаса, тронулись в путь. Едва вышли на дорогу — из поворота от Серебровки вывернулся навстречу запряженный в ходок белоногий Аплодисмент. Не раздумывая ни секунды, Емельян с заряженной бер­ данкой шмыгнул за ближайшую березу. Отец же, замешкавшись, ока­ зался прямо перед жеребцом. — Илья?.. Хоботюшкин?..— послышался удивленный голос колхозно­ го председателя Жаркова. 119