Сибирские огни, 1987, № 10

змеиный выползок — когда змея шкуру меняет, остается от нее такая штуковина, точь-в-точь похожая на змею, только без внутренностей. И, значит, кинули тот выползок на пакостника. Дмитрок, посчитав, что змея настоящая, так испугался, что паралич его разбил. Вся левая по­ ловина тела отнялась. Винтом изгибаясь, стал ходить, когда оклемал­ ся от болезни. Так вот, этот самый Дмитрок лично мне хвастал: «У мое­ го тятьки целый пуд золота — на безмене взвешивали». — Не из бахвальства он это сказал? — спросил Антон. — Нет. После паралича Дмитрок придурковатым стал. А у дурака, известно, как у пьяного, что на уме, то и на языке. И другие факты под­ тверждают наличие у Хоботюшкина золотого запаса. Когда Хоботюш- киных при раскулачивании в Нарым отправляли, все семейство в слезы ударилось, а Дмитрок по дурости как заорет: «У моего тятьки целый пуд золота!» Емельян ему по морде так кулаком хряснул, аж красная юшка из носа потекла. Но слово не воробей — вылетело, не поймаешь. Обшарили мужики узлы и телегу Ильи Тимофеевича — пусто. Ну, ко­ нечно, посчитали, что Дмитрок с дури закричал. Чего, мол, с дурака взять?..— Хлудневский чуть помолчал и спросил Антона: — Помнишь в Березовке двухэтажный бревенчатый дом, в котором старая колхозная контора находилась? — Помню. — Вот тот самый купеческий домина принадлежал Илье Хоботюш- кину. После раскулачивания, понятно, усадьба со всеми постройками перешла в колхозную собственность. А построек там хватало. Среди них были два добротных амбара из отборного сосняка. В тридцать третьем или тридцать четвертом году — точно не помню — решили мы те амбары разобрать и построить из них в Березовке школу. Когда раз­ бирали, под полом одного из амбаров нашли пустую жестяную банку, в каких раньше конфеты леденцы продавались. Банка большая, этак... килограмма три конфет в нее входило. И возле этой банки полную при­ горшню золотых денег насобирали. Царские десятки там были и не­ сколько советских червонцев. Видать, нечаянно рассыпали их и почему- то собрать не смогли. Может, ночью клад вытаскивали... — Кто это мог сделать? — опять спросил Антон. — Кроме хозяина, некому. А вот, куда это золотишко Илья сплавил до раскулачивания, так мы и не сообразили. Бирюков задумался и снова обратился к деду Лукьяну с вопросом: — А Ерофея Колоскова вы знали? — Мне годков восемь было, когда Колосков с артелью пленных ав­ стрийцев строил Хоботюшкину крупорушку. Несколько раз его там видел. — Как он выглядел? Хлудневский, сожалеючи, вздохнул: — Не берусь обрисовать точно. Малоночком, говорю, тогда был. Запомнил фуражку черную со скрещенными молоточками. Такие фу­ ражки в старину казенные инженеры либо техники носили. — Рост — высокий, низкий?.. — При малых моих летах все взрослые люди казались высокими. Даже Илья Хоботюшкин большим мужчиной выглядел. Насчет Коло­ скова, Антон Игнатьевич, надо поговорить с твоим дедом. Матвей Васильевич должен Ерофея хорошо помнить, поскольку до революции Колосков заметной личностью в нашем крае являлся. Бирюков показал Хлудневскому взятую у его внучки Ларисы фото­ графию Жаркова: — На этом фото Жарков похож на того, каким был в тридцать пер­ вом году? Дед Лукьян близоруко вгляделся в снимок: — Тут Афанасий Кириллович совсем юношей выглядит. В тридцать первом он намного старше был, но сходство имеется. Вот тут вот... — Хлудневский показал на правую скулу,— у него толстый рубец от ране­ 102