Сибирские огни, 1987, № 9

ными гривами, поросшими чистым сосняком. Согжоев Савушкин усмот­ рел издали и остановился. Звери копытили снег, докапываясь до ягеля. Местность, где на этот час оказался охотник, отстояла от зимовья далеко, но была ему хороша знакома. Осенью, когда в тайге урожай случается на все, он вот в этих борах собирал бруснику. Никто сюда не попадал, кроме него, и никто не мог знать поэтому, как здесь было красиво. Темно-бордовые, рубиново-красные ягоды утопали в сплошном коврово-курчавом беломошнике. И бывало, отдыхая на мягкой, шур­ шащей подстилке, Хрисанф Мефодьевич думал, что лось беломошник не ест, а северный олень только им и питается. Олени паслись, он видел их, и было до табунка метров триста. Вете­ рок потягивал слабый и боковой по отношению к собаке, лошади и охот­ нику. Пегий не чуял зверей, а следов на снегу близко не было. Хрисанф Мефодьевич сообразил, что согжои только что забрели сюда с северной стороны, а сам он идет навстречу им с южной. И вообще снег кругом лежал чистый, ничем не запятнанный. Савушкин соскользнул с лошади, шепотом подозвал Пегого, и взял его на сворку. Согжои паслись и не замечали присутствия человека. Привязав коня к дереву, как всегда делал он перед скрадом, ткнув легонько собаку в загривок, внушив ей этим, давно отработанным же­ стом, чтобы молчала — не взвизгивала и не взлаивала, охотник стал медленно подползать. Хоронясь за стволами деревьев, Хрисанф Мефодье­ вич прополз изрядно, а дальше была голея — плешинка без единого кустика, и за нею, у кромки соснового бора, паслись олени. Малейший неверный шаг с его стороны — табунок сорвется с места и уйдет, рас­ таяв в синеющем воздухе... Он видел их темные спины, седые бока, тонкие ветви рогов. Стрелять все еще было далеко, но другого не оста­ валось: голея подойти ближе не даст. Только вспугни — потом не дого­ нишь... Высмотрев пару быков, Хрисанф Мефодьевич пальнул по ним дуплетом поверх хребтов. Один бык припал на задние ноги, но тут же выправился, ста’л уходить вслед за метнувшимся стадом. — Задел я его!—обрадовался Савушкин и быстро спустил со свор­ ки собаку. Пегий пошел наметом. Сам стрелок тоже корячился через сугробы к тому месту, где копались олени... Кровь выплеснулась на снег. Кровь тянулась по следу уходящего подранка. Хрисанф Мефодьевич предпо­ ложил, что пуля вошла в пах оленя. Рана была глухой —не навылет, потому что кропило с одной стороны. Тихо было, до оглушения тихо. Хрисанф Мефодьевич поправил на взмокшей голове шапку, стер соленую влагу со лба, негромко кашля­ нул, посмотрел долгим взглядом в ту сторону, где далеко отсюда остался привязанный конь, и начал преследовать подстреленного оленя. Охотни- , КУ было ясно, что идти за ним придется долго. Может быть, верст через пять-демь подранок сделает первую лежку. Потом он будет ложиться чаще, быстро слабея от сильной потери крови. Кровь зальет животному внутренности, и тогда он уже не поднимется... Следы показали, что подранок отбился от табунка, стал лезть в буре­ ломник, коряжник, надеясь укрыться в нагромождении поваленных деревьев. — Себя загонишь в трущобу и меня изведешь вконец, — недобро сказал Савушкин, будто олень должен был разуметь, что ему остается лишь сдаться. — И мяса твоего не захочешь! Можно было и бросить, не гнаться, но старый охотник подранков старался не отпускать и считал распоследним того, кто так поступает. Одежда впитала сырость от снега, стала тяжелой. Стекло от наруч­ ных часов запотело. И сам он весь взмок, хоть выжимай. Бодрил себя едкими шутками: Это тебе, старый хрен, не на Соловом в седле качаться, под бока ему пятками тыкать, окриком понукать! Хоть хрипи, но гонись за под­ ранком, ползи по ноздри в снегу! Все себя крепким еще выставляешь, перед оабой дома ячишься, слова ей поперек не даешь говорить, когда 58