Сибирские огни, 1987, № 9

туация, сложившаяся ныне на планете, примерно такая же, как и в международ­ ной обстановке. И выход тут тоже только один: либо силы добра и разума — прежде всего, конечно, в нашей стране — положат конец бессмысленному природопокоритель- ству, либо будет другой исход — страшный и непоправимый. Хочется остановиться еще на одном «бес­ сюжетном» произведении Н. Никонова — «Золотой дождь». Написанное чуть ли не параллельно со «Следом рыси», это «пове- ■ ствование в размышлениях» рядом с «пуб­ лицистической поэмой» действительно ка­ жется спокойно-рассудительным, едва ли не элегическим. Да и тема его не столь мощна и глобальна. «Золотой дождь», если подхо­ дить к нему формально, посвящен довольно- таки частной проблеме — коллекционирова­ ния, собирательства. Но если вдуматься, вникнуть в это явление поглубже, если при­ нять во внимание, что коллекционированию отдают весь свой досуг, а порой и почти весь заработок тысячи людей, а армия со­ бирателей все растет и растет, то перед на­ ми действительно один из современных фе­ номенов. Но только вот что за этим фено­ меном? — впрямую задает вопрос автор. Почему это благородное в общем-то заня­ тие зачастую порождает нездоровый ажио­ таж, почему вместо того, чтобы быть мощ­ ным стимулом духовного роста, оно превра­ щает иных «любителей» либо в махровых деляг, либо в современных ПЛЮШКИНЫХ и скупых рыцарей? Вот один из самых, по­ жалуй, ярких примеров такого коллекцио­ нерского скопидомства. «Бродит меж книж­ никами на толкучем некто Витенька... У Витеньки же какими-то судьбами неверо­ ятное собрание, библиотека редчайшая — и качественно и количественно». К этим книжным сокровищам, естествен­ но, никто не допускается. Но если вду­ маться: что может быть более противоесте­ ственного, кощунственного, когда книги, на­ писанные, изданные ради того, чтобы приоб­ щать к себе как можно больше читателей, когда эти светочи, источники знаний по­ жизненно заточены в темницы, именуемые частными собраниями? И таких частных собраний, напоминающих кладовые пушкин­ ского скупого рыцаря, сотни и тысячи. За­ чем все это? Ради чего? Живописуя в сво­ ем «Золотом дожде» целую галерею этих коллекционеров-собственников (а среди них не только книголюбы, но и филателисты, и нумизматы, и собиратели полотен и т. д.), Н. Никонов недвусмысленно дает понять, что в такой «ипостаси» коллекционирова­ ние становится не чем иным, как разновид­ ностью мещанства. Можно даже сказать бо­ лее определенно: перед нами одна из раз­ новидностей ультрасовременного мещанст­ ва, дающая прекрасный повод всерьез по­ размышлять над его истоками и корнями. Ведь не секрет, что в последнее время с ме­ щанином произошли удивительные мета­ морфозы; «существенные перемены» здесь таковы, что нынешний мещанин давно уже смеется, иронизирует над своими прароди­ телями, занимавшимися бессмысленным складыванием денег в «кубышки» и «чул­ ки», украшавшими свои светелки горшками с геранью, клетками с канарейками и про­ чей «модной» атрибутикой 20—30-х годов. Мещанин новой формации стал в полном смысле слова «мещанином во дворянстве», получив и университетский диплом, и уче­ ную степень, и целый ряд других титулов, дающих право на «особость», на принадлеж­ ность к некоей псевдоинтеллигентской элите. Однако природа мещанства, его исконная сущность остались прежними. Это — все та же злосчастная страсть к приобретательству и стяжательству. Вся разница между «от­ цами» и «детьми» состоит лишь в том, что мещанину эпохи НТР мало что-то приобре- сти-заполучить, ему необходимо благодаря этому приобретению хоть на вершок, хоть на миллиметр, но непременно возвыситься над окружающими, а уж тем более — над себе подобными; ему непременно надо об­ ладать чем-то таким, чего нет у других, стать предметом черной зависти. Вот эта идея-фикс и движет делами и помыслами деляг от коллекционирования, которые, об­ ладая порой воистину уникальными духов­ ными ценностями (вспомним того же Ви­ теньку), являются законченными дегенера­ тами, образчиками бездуховности и циниз­ ма. Тут совершенно очевидна глубокая внут­ ренняя связь «Золотого дождя» со «Следом рыси». Точно так же, как бездушное, потре­ бительское отношение к природе порождает деляг и рвачей,— так и чисто торгашеское обращение с произведениями искусства не облагораживает человека, не возвышает его, а наоборот... Как уже было сказано, я не ставил себе цели дать исчерпывающий, всеохватный анализ творчества Николая Никонова. В моих заметках немало явных пробелов: ничего не сказано о самых первых книжках писателя, обойдена вниманием его новелли­ стика, вне поля зрения оказалась одна из последних повестей «Старикова гора». Впрочем, сразу оговорюсь: «Старикова го­ ра» оказалась «вне критики» лишь в данной статье, и сделал я это намеренно, так как уже дважды вел подробный разговор об этой повести (см. «Литературную газету» 24 апреля 1985 г. и журнал «Сибирские ог­ ни», 1985, № 8). Все это я пишу не в поряд­ ке извинения, вовсе не клоню к тому, что, дескать, размеры одной журнальной статьи не дают возможности и т. п. Дело не в раз­ мерах, не в том, чтобы непременно все, что вышло из-под пера писателя, оказалось на кончике пера у критика. Если писатель по-настоящему интересен, актуален, многогранен, то масштаб его да­ рования, силу и звучность его слова вполне можно пбчувствовать и ощутить по не. скольким наиболее значительным его произ­ ведениям. Думаю, что те вещи, которые я избрал здесь в качестве предмета исследо­ вания, дают прекрасную возможность по­ нять, оценить, полюбить Николая Никоно­ ва — страстного поборника правды, спра­ ведливости и добра. Писателя-гражданина в лучшем, благородном смысле слова.