Сибирские огни, 1987, № 9

экологических проблемах, шеф обрывает последнего и произносит следующий моно­ лог: «—...Надо мыслить шире. Думать не об интересах кучки фанатиков... думать надо о насущных нуждах народа, интере­ сах промышленности, о государственных планах. Промышленность давно ждет этих траЬс, как голодный хлеба... А вы предла­ гаете оттянуть строительство еще на меся­ цы. Идеализмом занимаетесь...» Словом, под головотяпское решение под­ водится «база» всевозможных государствен­ ных и экономических соображений. И да­ лее в главе «Вырубка» мы видим, как пре­ творяется в жизнь эта «директива». Гнев­ но,*с горькой иронией Н. Никонов описыва­ ет, как истребляется воинстину уникальный лесной массив, как затем лес этот растас­ кивают и сбывают налево ловкие проныры вроде тракториста Витьки Жгиря. Так ци­ низм, идущий сверху, от ничтожеств, си­ дящих в больших креслах, мгновенно по­ рождает махровый цинизм на местах. Те­ перь становится понятным, почему автор начинал главу «Решение» столь необычным «зачином» — описанием похмельных мук начальственной персоны. Ибо далее проис­ ходит нечто вроде цепной реакции. «Реше­ ние», подписанное в состоянии похмельно­ го синдрома, вызывает затем целую волну, целое половодье возлияний «на периферии». Ведь почти весь вырубленный лес обраща­ ется в «полбанки» и «огнетушители» — и начинается многодневная, беспробудная попойка... Думаю, нет смысла распростра­ няться о том, насколько злободневны эти страницы сейчас, когда в стране разверну­ лась кампания борьбы с пьянством и алко­ голизмом. Ведь чтобы одолеть это социаль­ ное зло, надо прежде всего взять на стро­ гий учет все «истоки», все кормушки и по­ илки — типа описанной Н. Никоновым, да­ ющие нашим красноносым согражданам по сути неограниченные возможности задарма приобретать вожделенное зелье. Глава «Решение» может показаться на первый взгляд прямолинейно-назидатель­ ной, едва ли не риторической. Но, во-пер­ вых, мы имеем дело с произведением пуб­ лицистическим, где всякого рода нагляд­ ные аналогии, прямые параллели, простран­ ные отступления, открытые призывы и взы­ вания к совести, к разуму не только уме­ стны, но и необходимы. Во-вторых, глава «Решение» в общей структуре никоновской поэмы занимает ключевое положение, пре­ дельно обнажая и четко обозначая основ­ ную ее мысль. Мысль о том, что врагами природы, ее палачами являются ничтож­ ные, узколобые людишки, сидящие кто в высоких кабинетах, кто за рулем трактора, но думающие только о сиюминутной поль­ зе, о пресловутой выгоде, которую можно, извлечь — для себя прежде всего — из природных наших богатств и недр. Мысль эта интересно развивается, точнее сказать, претерпевает любопытную мета­ морфозу в следующей главе — «Аукцион». Здесь мы видим уже другого босса — вла­ дельца знаменитой фирмы по торговле ме­ хом сеньора Аврелли, прибывшего в Ле­ нинград на международный аукцион. Об­ раз и облик этого сильного мира сего вы­ писан крупно, броско, с плакатной (в луч­ шем смысле слова) отчетливостью. Перед нами во весь рост, во всю свою бизнес- 172 менскую мощь встает типичнейший предста­ витель современного коммерческого мира, воплощающий в себе все его изощренные хитрости, тонкости, ухватки. Ловкий, ум­ ный, жестокий и беспринципный, как и всякий человек «большого бизнеса», Аврел­ ли ко всему прочему обладает прямо-таки дьявольским чутьем. Он безошибочно уга­ дывает, какой именно мех будет в ближай­ шем времени предметом вожделения пре­ сыщенных матрон-миллионерш, и закупа- пает этот мех огромными партиями, озада­ чивая своими неожиданными коммерче­ скими «финтами» самых прожженных кон­ курентов. Однажды, «в пору повального увлечения норкой, Аврелли почти по бросо­ вым ценам закупил на аукционе большую партию стандартного, старого, как веч­ ность, туркменского каракуля. Он риско­ вал, он заслужил ухмылки презрения боль­ ших акул, но выиграл, потому что через сезон грянула мода на каракулевые ша­ почки и манто у женщин, на воротнички- пелерины у мужчин. Именно тогда через этот каракуль, давший ему семисотпроцент­ ную прибыль, он встал на ноги... А какой доход принесла ему опять же тривиальная русская лиса-огневка! Кто, кроме него, смог догадаться, что рыжая лиса на годы станет всемирной модой?» Эту поразительную торгашескую прозор­ ливость сеньор Аврелли проявляет и на сей раз, закупив большие партии «мало­ ценных» шкур волка, медведя, росомахи, барсука, рыси... Аврелли прекрасно знает, что ни «волк», ни «медведь», ни «рысь» не пользуются спросом «у изощренных пат­ рицианок и богатых американских турис­ ток». Зато он знает другое: эги шкуры пойдут нарасхват для украшений кабине­ тов и вилл, точно так же, как в недавнем прошлом «шли завозимые из разных стран мира рога оленей и антилоп, черепа слонов, шкуры зебр, ковры из пантер, тигров и львов, чучела райских птиц и вообще все то, что доставать становится все труднее. Все эти запреты, заповедники, красные книги...— и все-таки постоянные клиенты фирмы рано или поздно удовлетворялись, получали желаемое, разумеется, если не скупились...» И далее мы становимся свидетелями, как «на местах» идет охота на последних остав­ шихся в живых медведей, волков, рысей. Причем в качестве «поставщиков» выступа­ ют самые жестокие, злостные браконьеры типа пропойцы егеря Василия Петухова, и опять же добытые шкуры обращаются в злосчастную «бутылку». Прием, как видим, точно такой же, как и в главе «Решение». Но именно эта композиционная тавтология и позволяет автору назвать вещи своими именами, выявить всю мерзкую суть твори­ мых по отношению к природе безобразий. Наш советский, доморощенный бюрократ и хищная капиталистическая акула ставятся в данном случае на одну доску и хитрить, вилять, делать здесь какие-то оговорки, эки­ воки нет никакого смысла. Ведь беззащит­ ной природе безразлично, по чьей именно инициативе ее уничтожают, кто именно «материально стимулирует» вырубки лесов и поголовное истребление их обитателей... В последнее время и на страницах партий­ ной печати, и в критике часто пишут о не­ обходимости классового подхода при оцен