Сибирские огни, 1987, № 9

улетучился, уступив место терпкому, кисловатому запаху портянок, пот­ ника и сырых бахил, ичигов, висящих под потолком на штыре. За стенкой Соловый звякал удилами, переминаясь с ноги на ногу. Пе­ гий лежал калачом в углу навеса и со сна изредка взвизгивал, видно, грезилась псу погоня за теми двумя соболями, что добыли они нынче с хозяином. Расслабляясь душой и телом, вздохнул Михаил, за ним отец —трое­ кратно и тяжело. Оба молчали, условившись больше не говорить до утра, чтобы заснуть быстрее. Минут через пять Михаил уже спал, утомленный дальней дорогой, сморенный теплом, тишиной. «А я так и буду лежать, зенки пялить,—подумал печально Савуш- кин.— Надо было сказать ему все, не таиться и, может, полегчало бы, сняло с души тяжесть...» Хрисанфа Мефодьевича грызла, мучила совесть. В день открытия охотничьего сезона, тика в тику, приехал к нему в зимовье любимый зятек Игнаха, Михаил Игнатов. Уже много лет начи­ нали промысел вместе. Игнаха держал хороших собак, понимал толк в добыче всякого зверя и птицы, и сам по себе был мужик что надо, спо­ собный в крестьянском деле, жадный к работе. Тракторист, бригадир на уборке хлебов, на заготовке кормов — везде у него споро шло, из рук не валилось: сам ухватывал горстью и другим разгонял ленцу. Старание, умение Игнахи давно заметили. Бывший директор совхоза им нахвалить­ ся не мог, а управляющий Рогачевского отделения Чуркин —фермером звали его за ухватку —просто считал Игнатова другом. Когда надо было стойки в гнилом коровнике подломить, Чуркин позвал не кого-нибудь, а Игнаху. Дело сделано было, новый коровник, не плановый, с помощью Викентия Кузьмича построили. Да мало того — средства еще отпустили, фонды выделили, и теперь еще один коровий дворец в Рогачево красует­ с я—на триста голов. Молокопровод у Чуркина! Ни у кого пока в «Куд­ ринском» больше такого нет. Легкая рука у Игнахи, легкая. И по сей день мало кто знает, что именно Игнаха своим трактором подпорки у старого коровника вырывал, помог одру рухнуть. Отжило старое, заве­ лось новое, и долго стоять ему, покуда и оно не состарится и не потребу­ ет себе смены. В этом вся жизнь... У Чуркина же Игнаха корма заготавливал, и столько ему накосил, насилосовал и стогов наставил, что рогачевский управляющий ходил зи­ му паном, не оглядывался, не выдавал дояркам корма по урезанной нор­ ме: вдоволь всего —кормите скотину досыта, берите у коров молоко, хо­ дите в передовых! Второй год, как Михаил Игнатов, Игнаха, на повышении: совхозным гаражом правит. Крутится, ремонтирует технику, гоняет ее во все концы. Гаражные хлопоты тоже у мужика ладно выходят. Надо гордиться Хрисанфу Мефодьевичу своим зятем. И он восхвалял его, только не прямо, а за глаза. В глаза же все чаще стал тыкать, в жадности упрекать. И не знает он толком, Хрисанф Мефодьевич, спра­ ведливы ль его упреки, или так себе —блажь одна, голимая напраслина? И раньше у них так водилось: прежде чем на охоту идти, ужин в зи­ мовье устраивали. И всегда без скандала, весело, в задушевных, нескон­ чаемых разговорах. А тут Хрисанф Мефодьевич сам дал промашку. За ­ бродило у него старое варенье, он добавил в него толченой малины, ка­ лины, и получилось, как он после определил, «пойлице». Это «пойлице» вместо кваса и пили. А «пойлице» оказалось угарным, тяжелым. Хри­ санф Мефодьевич приблизил лицо к Игнахе, нацелился на него туманно горящим глазом и пропел петухом: — А жадный ты все же, Игнаха! Ох, жадный! Много грести себе стал! / Игнаха захохотал, черную бороду в горсть зажал, другой рукой усы расправил —глаза цыганские жарко горели. Смеясь, Игнаха живот по­ тирал ладонью —колики мучили. Ну и тестюшка! Удумал с дуриой-то башки! Живет он с Галиной по средствам, покупают себе что надо, детей растят, одевают. В чулок деньги не складывают, гостей принимают-пот- 15