Сибирские огни, 1987, № 9

ЧСХуЛНй ОТИХВДЛЛ Ъдада СГС С,да- НЖОВ 11 С <даі, даС Л ^иШ У аед, д а д а д а 5Р т:да. буемых ксшдащш, и задаужает силоса — своего рода «банки», расположенные в пяти корпусах. Своими размерами силоса произ­ водят впечатление. Шутка ли, круглая банка-силос диаметром в шесть метров вы­ тянута в высоту на тридцать метров! Вмещает она шестьсот тонн зерна. Ничего себе баночка, не так ли? Квадратная — чуть поменьше, но тоже вмещает пятьсот семьдесят тонн зерна, а таких банок-емкос­ тей ни много ни мало — сто тридцать! Бетонные резервуары заполняются зер­ ном для его сбережения. А дело это куда как не простое, и чрезвычайно ответствен­ ное. Сберечь зерно так, чтобы оно не утра­ тило своей биологической, хозяйственной и технологической долговечности, право, ни­ как не легче, чем вырастить и собрать зерно полновесным и полноценным. Обеспечить зерну биологическую долговечность зна­ чит сохранить в нем способность к прорас­ танию;1хозяйственную — сберечь всхожесть, соответствующую требованиям стандарта, а технологическую — сохранить в зерне свойства, делающие его пригодным для пиши, в качестве фуража, на технические цели. Тысячелетия решаются человечеством проблемы сохранения зерна. Они извечно из числа самых актуальных и волнующих. Многое познано, но и поныне в области сох­ ранения зерна остается немало загадок. Что касается существующей практики, то она подтверждает: при соответствующих условиях сбережения пшеница и рожь со­ храняют высокие технологические свойства в течение шести лет, ячмень и гречиха — три года. При соответствующих условиях... Можно себе представить, как сложно их создавать не для нескольких килограммов и центне­ ров, а для многих и многих десятков тысяч тонн зерна, проходящего через элеватор. В деле сбережения и сохранности все имеет первостепенное значение: и температура, и влажность, и газообмен, и качество зерна,— мелочей нет. Доказательством тому хотя бы такой факт. При повышении влажности лишь на один процент срок хранения зерна сокращается в среднем на один год! Так что любая промашка, допущенная работни­ ками элеватора, чревата самыми пагубными последствиями — порчей, гибелью зерна. Но, к счастью, замечу, чикские элеваторщи­ ки, при всем том, что работать им прихо­ дится в трудных условиях, заметных просче­ тов не допускают, со своими многотрудны­ ми задачами справляются. — Наша первейшая забота: сохранить зерно и улучшить его качество. Этому вни­ мание всех!.. Так сказала Валентина Федоровна Под- колзина, с помощью которой я проделал первые шаги в познании специфической тех­ нологии элеватора. Спасибо ей! — Сохранить и улучшить... Улучшить? — очевидно с удивлением спросил я. — Именно так! — подтвердила Валенти­ на Федоровна. И стала рассказывать, какими способами это достигается. О, это был чудесный рассказ. Не в том дело, что рассказчица показывала доско­ нальное знание всех тонкостей производст- Федаданна. — пачакьпта. даслтодац- венно-технологическйА лаборатории, имеет солидный опыт работы. Обычно весьма сдержанная, немногословная, Валентина Федоровна в ходе рассказа преображалась. И мне в это время виделся в ее лице поэт, увлеченный, вдохновенный и даже чуточку восторженный. Валентина Федоровна рас­ сказывала, а я картинно представлял пото­ ки золотистого зерна, очищаемого на сепа­ раторах и вентиляторами, так что от 7—10 процентов сорности оставалось максимум полтора; сушку, а то и выпарку, когда мок­ рой осенью поступает зерно с 30—35-про­ центной влажностью, и влажность понижа­ ется на элеваторе до 14-ти процентов; как это зерно, прямо-таки обновленное, — то­ варное, продовольственное, фуражное, идет в специально отведенные каждому виду надежные хранилища... И все? Нет. Минует две, максимум три недели и начинается освежение зерна, — перегонка его в другой силос, чтобы не спрессовалось оно, чтобы не появились в нем гнилостные бактерии. Открываются люки. Действуют транспортеры. Снова ра­ ботают нории, поднимая сотни, тысячи тонн зерна до пятого этажа, чтобы оттуда, осве­ женным, устремилось оно самотеками в но­ вое хранилище, на очередные две, три не­ дели... Все вроде просто: действуют механизмы и автоматика. Следят за ними слесари, су­ шильные мастера, машинисты автоподъем­ ников, транспортировщики; распоряжается у пульта диспетчер, направляют работу смен мастера... Словом, элеватор — про­ мышленное предприятие. Но, как никакое другое, оно самым тесным образом связано с колхозами и совхозами, с делами хлебо­ робов. По существу, и элеватор и хозяйства едины, хотя и относятся к различным ве­ домствам. А раз едины, то, стало быть, дей­ ствуют в полном согласии? Должны дейст­ вовать. Но так бывает, увы, довольно ред­ ко. Чаще всего конфликтуют. Без взаимных обид и вовсе не обходятся. Случается, жа­ луются хозяйства на элеватор за задержку с приемкой зерна, а элеватор из года в год удерживает с хозяйств немалые деньги за свои производственные потери по их вине. Удержания неоспоримы. Платить приходит­ ся. И платят, обычно, без ропота. Более того, хозяйства к этим материальным по­ терям привыкли. «Ах, какая беда! — мах­ нул рукой один из моих собеседников, главный агроном совхоза. — Ну, платим. Ну, взыскивают с нас. Ну и что? Из одно­ го государственного кармана деньги пере­ кладываются в другой государственный карман... Чего уж толковать?» В действи­ тельности же, все обстоит не так просто. И не перекладываются деньги из одного го­ сударственного кармана, в данном случае совхозного, в другой — элеваторский, а — транжирятся, выбрасываются государствен­ ные средства на ветер. А дело в том, что долгие, долгие годы остается открытой, не решается в наших хозяйствах проблема, смею утверждать, высокой государствен­ ной важности. Об этой проблеме стараются помалкивать. Относят ее чуть ли не к числу запретных тем. Когда я обратил внимание Михаила Ива­ новича Капищенко на эту острейшую проб- 149