Сибирские огни, 1987, № 9

Водитель газ сбавил до малого, рокот стал рокотком. — Не знаю, как ты, а я есть захотел. Мой отец говорит, что дорожно­ му человеку и жук мясо. Поднимайся ко мне, чаю попьем, термос боль­ шой вожу! Они познакомились. Водитель, Володя Бучельников, оказался оси- повским жителем, работал у нефтяников в дорожном участке, а дорога большая была —верст пятьсот приходилось на долю Володи. В зимнее время по здешним зимникам потоком шли грузы на месторождения. А летом тут была топь —тонула и вездеходная техника. — С весны до осени у нас в основном ремонт, — говорил Володя Бу­ чельников.—Зато в зиму ни выходных, ни проходных. Нынче мороз по­ могает, спасибо белобородому деду! Да и сами мы постарались. Вторым классом дорога идет, шоферы обижаться стали. Нет, не на то, что ездить им хорошо теперь —промяли, расчистили: во всю ширину полотна два лесовоза с хлыстами расходятся. Сетуют водители на заработки: опла­ ту урезали... Давай еще чаю налью. — Спасибо —готов. Ну как там у вас в Осипово? — Да все в порядке. Гринашко, Иван Александрович, бразды в кула­ ке держит. У него дисциплина. Умеет мужик работать. Тридцать тысяч кубов строевого леса вывозит с чижапского берега на Чузик. И по каким дорогам! Гринашку хвалю не по-родственному —я ему зять, а по спра­ ведливости. Нынче, похоже, осиповцы опять знамена возьмут и премий немало отхватят. — С Гринашко мой отец близко давно знаком,—ответил Михаил.— Приглашал в гости меня, отпускника, да я вот к отцу собрался. — Гринашко теперь дорогой своей занялся. Шоферы у него, кое-кто, километраж приписывать стали. Иван Александрович и мой отец собира­ ются все семьдесят с чем-то километров капроновым шнуром вымерять. И вымеряют! Уж больно порядок и точность Гринашко любит. — Приятно мне было с тобой познакомиться,—сказал Михаил.— Танкистом служил? —Он показал на шлем. — Так точно. С танка сразу на тягач пересел... Так ты не поедешь со мной? — Только пешком! Надо задачу выполнить... Давно дизелист Савушкин топает по таежной дороге, по зимнику, а полпути еще вряд ли прошел. День дотлевал, близилась ночь. Сначала было темненько, потом, когда звезды повысыпали, сумрак рассеялся, свет стал проливаться на все кругом ровный и мягкий. Дорога, ограж­ денная по сторонам снежными валами, стелилась синеющей, слабо бле­ стевшей лентой. По тем приметам, что знал Михаил, идти оставалось километров пятнадцать. Михаил ждал появления могучего кедра справа по ходу. И кедр обо­ значился черным большим пятном. Путник почувствовал сразу в ногах слабость и подумал, что так бывает всегда, когда до цели идти остается немного. И голод к нему подступил —острый, сосущий. Измотала дорога в полсотни-то верст! Над отцовским зимовьем в ночное небо столбиком поднимался шуст­ рый, с искрами в россыпь, дымок. Прямая стволина трубы возносилась над плоской крышей. Взбрехнула собака и залилась громким лаем. Это Пегий, купленный Хрисанфом Мефодьевичем у староверов в Скиту, по­ казывал своему хозяину, что он и как сторож не даром ест хлеб и гложет кости. Отец привык к Пегому, но признается, что не может забыть люби­ мого друга Шарко, убитого на охоте лосем... Дверь зимовья открылась, слабый свет от керосиновой лампы осве­ тил вход и пропал. Фигура отца стала еле приметной на фоне черной двери. «Неужто понял чутьем, что это я, стоит и ждет! —с радостным чув­ ством подумал Михаил.—Седой уж и старый, сидеть бы дома, а он все в тайгу убежать норовит!» Михаил сейчас повторил слова матери. Сам же он чувствовал, что ю