Сибирские огни, 1987, № 9

Помогите нам выяснить окончательную судьбу Жаркова. — Очень уж много времени прошло с той поры, — уклончиво сказал Антон. — Естественно! Но, согласитесь, разве можно вычеркнуть из истории колхоза человека, который сделал самое основное — создал колхоз?..— запальчиво заговорила Лариса. — Я спрашивала в партархиве: нельзя ли реабилитировать Жаркова? Мне ответили, что на основании имею­ щихся там документов невозможно установить обстоятельства его исчез­ новения из Березовки, а поэтому... В общем, Антон Игнатьевич, я уве­ рена, что человек с такой биографией, как у Жаркова, не мог совершить преступление против Советской власти... — Чем же подтвердить вашу уверенность? — Не знаю. Бирюков взглядом показал на лежащие на столе тетради: — В них есть рассказ вашего деда? — Нет. Дед Лукьян категорически отказался рассказывать под запись. Взял у меня чистую тетрадку и сказал, что сам напишет, только вот все никак не может выкроить времени. — А что другие старики говорят о Жаркове? — Хорошее. Лишь Торчков доказывает, что первый председатель был врагом народа. — На чем Иван Васильевич строит свои доказательства? — Ни на чем. У него какое-то болезненное стремление обо всем, что скажет Арсентий Ефимович Ишошкин, говорить наоборот. Дело до смешного доходит. В позапрошлом году на общем колхозном собрании стали обсуждать вопрос о создании кролиководческой фермы. Инюш- кин с места бросил реплику, мол, для колхоза кролиководство будет невыгодным. Торчков тут же подскочил с места: «Я не согласный с предыдущим оратором Арсюхой Инюшкиным! Приведу конкретный пример: в одиннадцатой пятилетке я для потехи завел трех кролов. Продержал их одно лето. И что, думаете?.. Больше месяца был обеспе­ чен мясом, меховую шапку, как у нашего председателя Игната Матве­ евича, себе справил да еще жене Матрене' на шлепанцы шкурок оста­ лось!» Колхозники от смеха за животы схватились. Ферму создали. Пер­ вый год она прибыли не дала. Стали думать: развивать ее или закры­ вать? На этот раз Инюшкин высказался «за кроликов». И опять Торчков вскочил: «Я не согласный с предыдущим оратором! Никакого толку от кролов не будет! Вот конкретный пример: в одиннадцатой пятилетке я пробовал держать этих тунеядцев, так они не только все деревянные клетки погрызли, но и меня самого вместе с Матреной чуть не сожрали»... Лариса настолько артистично передала интонации Торчкова, что Антон будто наяву представил выступающего Кумбрыка и расхохотался. Девушка тоже улыбнулась: — Записывая Торчкова, я сделала ошибку: прочитала Ивану Ва­ сильевичу запись Инюшкина. Он, конечно, сразу и заговорил шиворот- навыворот. Бирюков попросил тетрадь с торчковской записью и неторопливо стал ее читать. Почерк у Ларисы был крупный, разборчивый. Судя по записи, она умела тонко подмечать речевые особенности говорившего. Рассказ Торчкова занимал больше половины тетради. Содержание было краснобайским, однако в том месте, где речь зашла о Жаркове, Антон сосредоточился. Иван Васильевич говорил: «Я не согласен с Арсентием Инюшкиным в положительной оценке первого нашего председателя колхоза. Лично я не видал партизанской деятельности Жаркова против Колчака, а ногу свою Жарков вполне мог потерять от красноармейской гранаты. Вот, недавно по телевизору шла передача об одном проходимце, который тоже был без ноги и изображал инвалида Отечественной войны, за что получал хорошую пенсию. На деле оказалось, что инвалид он липовый и военного пороха не нюхал. В последние годы, надо откровенно сказать, мы потеряли ре- 105