Сибирские огни, 1987, № 9

— То ли до тридцать седьмого года, то ли до тридцать восьмого, по­ ка НКВД его не припугнуло. — За что? В те годы всех за одно привлекали, за вредительство. Правда, Лукьяна не посадили, но председателем он дальше не стал. Или запре­ тили ему, или сам отказался... А жалко. Много бы пользы мужик мог колхозу сделать. После Хлудневского чехарда с председателями нача­ лась. И своих выбирали, и из района привозили. Чуть до ручки колхоз не довели. Укрепляться мы стали уже после Отечественной, когда Игнат за правленческий руль взялся. Значит, Хлудневский... — Антон помолчал. — Кто еще может о Жаркове рассказать? Еще порасспрашивай Арсентия Инюшкина. Он, пацаном, часто кучер^ил у Афанасия. Самому Жаркову на костылях несподручно было жеребца хомутать, а Арсюшка проворно с лошадьми обращался. К то­ му же, Жарков на квартире у Инюшкиных проживал... — дед Матвей задумался. Жалко, давно помер в Серебровке Степан Половников, который и в коммуне, и в туповозе, и в колхозе бессменным кузнецом был... — Что еще за «туповоз»? — Это, когда коммуна распалась, зажиточные серебровские мужики объединились в товарищество по возделыванию земли. Антон улыбнулся: — Дед, товарищества по совместной обработке земли назывались ТОЗами. — Ты человек грамотный, тебе виднее. Но сибирские крестьяне их туповозами называли, — ничуть не обиделся за поправку дед Матвей.— Так вот, Степан Половников мог бы тебе много рассказать о Жаркове. Афанасий чуть не каждый день к нему в кузню наведывался, которая находилась в Серебровке. Лучшего кузнеца в нашем крае не было. Не только любую деталь Степан умел отковать, но и такие крестьянские машины, как молотилка, веялка или сортировка, собственными руками мастерил. Даже Ерофей Колосков, когда руководил артелью пленных австрийцев при строительстве крупорушки Илье Хоботюшкину, брал к себе в помощники Степана Половникова. — Здесь и австрийцы были? — В Сибири много разных завоевателей сопли поморозили. А кузне­ ца Половникова я еще к тому вспомнил, что, как говорили, он послед­ ним из местных жителей видал Жаркова. Домой к нему, в Серебровку, Афанасий заезжал. Вечером от него уехал и — с концом... — Следственные органы разыскивали Жаркова? — Искали! Предполагалось, кулаки Афанасия убили, но никаких за­ цепок не нашлось. Главная загвоздка заключалась в том, что вместе с Афанасием пропали жеребец и рессорный ходок. Как в воду канули. Опять же, если подумать, у Жаркова среди местного кулачества вроде и врагов не было. Коллективизация у нас тихо прошла. Считай, одного Илью Хоботюшкина раскулачили и то по его собственной дурости. — Что-то раньше я о нем ничего не слышал... — А эту гниду давно все забыли. До революции Илья держал в Бе­ резовке винопольную лавку. Потом, после империалистической завел крупорушку. На ней и помешался. В тридцатом году, когда крупорушка стала колхозной, хотел спалить строение. Мужики не дали разгуляться пожару, а, чтобы Илья еще какую пакость колхозу не причинил, отпра­ вили его со всеми домочадцами в Нарым. Так что, в тридцать первом, когда Жарков пропал, Хоботюшкина в Березовке уже не было и ото­ мстить Афанасию он не мог...—дед Матвей в который раз задумался.— Ты, Антошка, поговори с нашей завклубом Лариской. Она историю Бере­ зовки давно собирает. У нее даже старая фотокарточка Жаркова есть. Антон посмотрел на часы. Упоминание о фотокарточке заинтересова­ ло его. Не откладывая в долгий ящик, решил переговорить с «завклу­ бом Лариской».. ІОЗ