Сибирские огни, 1987, № 8

не поддался... Бульдозер-то неплох, Да свыше мер старался. Неплох еще и сам. Порой — как юный, спорит, хоть юным голосам душа все реже вторит. Не сдаться б, устоять! И в это междулетье почувствовать опять, что жизнь еще в расцвете. Увидеть: сдался лед, растаял снег безбрежный, и надо льдом цветет вовсю подснежник нежный. Предчувствие: дано весне смести преграды — особое оно осталось с дней блокады. С былой зимы — поры, где выжить еле тщился, когда с Невы — в дворы с ведром воды тащился. О том, как было там, рассказано немало. Но время — по складам не все перечитало. Но время — по счетам не все установило. Такое было там. Быть не могло — а было. Должно быть, оттого колеблются детали: не пережил всего, что все переживали. Должно быть, оттого отсрочка в круговерти: не испытал всего с ушедшими в бессмертье. Остаться, все сказать — такое завещанье!.. Увы, отец и мать — безмолвен путь прощанья. Металл бы заледенил дороги без возврата!.. Он — фото сохранил. Глядят молодцевато. С надеждою двоих то будущее будят, которого для них не стало. И — не будет. Которое — ему, чтоб радостью звенело, подвластное уму не призрачное дело. Пожалуй, только так, со всею прямотою, не ожидая благ, поведает былое. Свое — создаст таким, что, веря в безупречность, оставленное им — себе оставит вечность. Мечты!.. О них ли речь там, где расчет и точность!.. Да. Ими пренебречь — внести в расчет непрочность. Проявится потом, где жестче время тронет, пробитым потолком, разломами в бетоне. Изломами души — в которых не светает. Льдом чувств: прильнув, дыши на каплю не протает. Он помнит: берега в заснеженном граните. Отголосив, пурга ушла. Луна — в зените. Зенитные стволы, ловящие мгновенье. Промерзшие углы. Бесхлебье... Затемненье... Блокадная любовь... в каком же это классе! Ни в чем не прекословь — полмесяца в запасе. Там смерч 6