Сибирские огни, 1987, № 8

— это всегда дорога к другу. Это и есть единственно верная дорога людей — дорога к другу. Но не будем стараться сразу же высказать все, обвалить один на другого все, что несли. Давай-ка присядем и посмотрим, о чем мы поо­ диночке пытались составить представление и поговорим вместе. Как поется в старой алтайской песне: Будем ездить на одном коне, Будем носить одну шубу, Не будем скрывать того, что слышали, і Будем беречь то, что нашли. Ты попытался связать воедино в своих рассуждениях природный (хлебный, так ты его назвал) труд с культурой, с движением народа во времени и в пространстве (в качестве последнего ты избрал нашу золотую Барабу), ты так поэтически описал ее буквально в несколь­ ких строках — языки и наречья прошумели по Барабе, как степной ветер, протекли по ней, как протекает полая вода, и осталась наша Бараба — следами дорог, курганами прощаний, маревом древних, как непонятные воспоминания, — песен. Ты нарисовал хакасского балба- ла, смотрящего в степи кино, которое гонит тут же, на стоянке, заезжий кинопередвижник. Освещенность экрана меняется, он то ярче, то тем­ нее, и глядящий на экран неподвижный каменный воин смотрит невоз­ мутимыми каменными узкими, как клинки, глазами, а лицо воина в такт происходящему на экране — то темнеет, то светлеет и явно меняет свое вековечное выражение... Сибирь. Сибирское. Сибиряк. Я не возьмусь тут прямо формулировать тот круг вопросов, который затронуло твое письмо. Поговорим — разговоримся. Скажу одно — они меня задели, тронули. Обрадовало то, что я тоже об этом думал. Ты предложил для большей наполненности писем и для «притчевого выражения ускользающих идей» обмениваться в письмах сюжетами и прислал мне свой «для затравки». Согласен. Давай. Вот что я думаю о и вокруг твоего фантастического сюжета: он хорош, но прими его от меня обратно, как принимают нагруженного коня, как принимают чашку, полную ячменя и пр. (Груз можешь снять, если он мешает, а ячмень можешь высыпать, если чашку никогда под него не предназначал.) Сама придумка о племени, живущем на узком побережье, отгоро­ женном крутыми горами от остального материка, — дает много воз­ можностей. Можно писать беды аборигенов от бесконтактного житья, от вечной нехватки всего, что надо жителю; утомительную изматываю­ щую зависимость племени от единственного источника пресной воды 7Г- ручья, текущего с гор. Вполне естественно дальнейшее развитие сюжета: молодые абори­ гены не могут мириться с такой жизнью и уходят в горы, чтобы выяс­ нить — почему ручей периодически иссякает, потом вновь наполняется, почему временами в нем течет отравленная вода, и тот, кто ее попробу­ ет,— умирает в муках. (Тут бы я добавил: это вынуждает племя выделять из своей среды добровольных «пробователей воды», которые рискуют собой ради жиз­ ни всего рода и после троекратного или семикратного пробования та­ кие смельчаки по обычаю занимают законные места среди вождей. Или — есть принужденные «пробователи», обреченные на это тем, что они нарушали какие-то запреты. Это в твоем сюжете создаст дополни­ тельное напряжение смысла. Можно будет написать и средний вариант — желающий стать одним из вождей хитростью и обманом или силою и соблазном пойуждает пробовать воду за себя.) Далее, молодые аборигены лезут у тебя в горы. Часть погибает от диких зверей, от трудностей пути. Самые ловкие и удачливые находят 23