Сибирские огни, 1987, № 8

К 70-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ИЛЬИ ЛАВРОВА ДАВНИЕ СТРОКИ Передо мною письмо Ильи Михайловича Лаврова тридцатилетней давности. Каждое слово, каждая буковка выписаны четко и ясно, а краткое содержание его отбрасывает меня в туманную и с годами манящую даль. Да, да, все это было — и поездки, и выступления, и сообщения в газетах. Все волновало, казалось значительным, теперь вот лежит строчками забытого письма... С Ильей Михайловичем я познакомился в 1956 году по пути в Москву на Третье совещание молодых писателей. Мы, молодые из Новосибирска, сели на тот же поезд, на котором уже ехали молодые из Читы. Встреча была нежданной, потому бурной и достаточно бестолковой. Говорили громко и все разом, говорили обо всем, но глав­ ным образом о том, что нас, возведенных в ранг «писателей», ждет в столице. Мы, уже немолодые, как-то сразу сошлись. В новую свою профессию, как оказалось, мы оба были влюблены и с жадностью набрасывались на все интересное, необычное, стоящее внимания профессионалов. Я скоро и воочию убедился, что Илья Михайлович .жаждал совершенства на из­ бранном пути. И в нашем разговоре, путаном и сбивчивом, то и дело всплывали име­ на Грина и Паустовского, Бунина и Пришвина. Я изучал творчество Всеволода Иванова, а Лавров, оказывается, встречался с ним в Забайкалье. — Помните ,— спрашивал я ,— удивительный рассказ «Дате»? Вот его начало: «Монголия — зверь дикий и нерадостный. Камень — зверь, вода — зверь, даже бабоч­ ка и та норовит укусить...» Илья Михайлович, согласно кивая, повторял, разводил руками: — Верно! Это хорошо и читается как стихи! Я что-то толковал ему о поэтичности рассказа «Ночные сторожа». Недоверчиво взглядывал на меня: бубнил: — Не знаю, не знаю... Говорят... Может быть, может быть. Припоминаю, что именно в эти часы объяснений с автором пришло решение напи­ сать о рассказах Ильи Лаврова, самому понять «тайну» искусства рассказчика. После Москвы, где Илью Лаврова согласно признали, назвав «крупным талантом», лишенным, однако, направления, мы начали переписываться. Мне, например, надо бы­ ло знать для статьи, когда точно написаны рассказ, повесть, очерк. Илья Михайлович обстоятельно отвечал, сообщая иногда и предысторию произведения или объясняя по­ будительные мотивы его появления. Жалею, что эти-то письма и не сохранились. Сдается мне, что я их ему вернул по его просьбе. Сохранилось совсем немного: письмо от марта 1959 года, сопровождавшее книжку для детей «ПохЬждения Васи Кривёнка и его брата Кубаря» (Чита, 1959) с надписью: «И. Н. Яновскому от автора, впавшего в детство». Илья Михайлович писал: Дорогой Николай Николаевич! Ловил в газетах вашу фамилию в отчетах о совещании и завидовал Вам: уж очень хочется хотя бы на недельку в Москву. Конечно, Вы много вывезли оттуда интересного.у ^ тцшь ^ гладЬі да д0жья благодать. И думаешь: как бы удрать. Затеяли выпускать по подписке альманах 4 раза в год. Первый номер имел успех. За три дня исчез с прилавков. Дешевый, похож на журнал, оформлен прилично. Посылаю Вам повесть. Прошу Вас — прочитайте. Б. К. Рясенцев объяснит, в чем деЛ°Посылаю Вам новую книжку. Это мой подарок школьникам. Удивительно приятно и весело писать для ребятишек. Желаю Вам здоровья. Илья Лавров. Март 1959, Чита. Через несколько месяцев я получил и беседу с читателями «Рассказ о рассказе», помеченную 1960 годом. Когда я прочитал ее, я как бы заглянул в лабораторию писателя и ощутил его как человека, работающего своеобразно и напряженно. Теперь я о его рассказах не мог писать, как регистратор, отмечающий удачи и неудачи писателя. За кажд* ( рас­ сказом незримо стоял писатель, и следовало распознать и его состояние, и его замы­ сел. подлинный, глубинный, а не тот, который с, ходу подсказывается сюжетной ситуа­ цией. «От человеческого существа писателя к его образам — вот путь критика»,— думал я, читая «Рассказ о рассказе». И в кратеньком письме, и в беседе с читателями слышен живой голос Ильи Михайловича. В 1961 году статья моя под названием «Но­ вое» и «старое» в творчестве Ильи Лаврова» появилась в журнале «Сибирские огни». 161