Сибирские огни, 1987, № 8

гию человека тр уда органично о б у сл о в л е­ н о сп особн остью поэта откры вать в худо" ж ествен н ом о б р а зе второе, «н равственн ое ды хан и е», бл агодар я чему в атм осф ере сти хотворен и я гибнут бациллы м оральной пасси вн ости, нейтральности лирической мысли. П о эту дл я этого н ередко д о ст а то ч ­ но одн ого, как бы м им олетного ж ест а , но он безош ибочен : «почти л о ж а т ся на пески, ж и в ущ и е л егко и гибко, м олоден ьки е тал ь­ ники». А вот «моральны й облик» реки Томи: Т ы се б я не б ер е гл а. Л ен ью не п озо р и л ась! П о гл я ж у — б ер е га К ам ен и о -м о зо л и сты . П о эзи я Б аян ова полна глубоким д ы х а ­ нием человеческого чувства, пронизанного здравы м смы слом , трезвостью и о б ъ ек ­ тивностью н ародн ой ф илософ ии. К и в ая в ете р к ам за л етн ы м , П о д со л н у х все см о тр ел ю нцом — Б ы л то н ко ш еи м и зел ен ы м С р яб ы м о б ветр ен н ы м л и ц о м . И ср а зу вериш ь в подлинность «хар ак ­ тер а» п о дсол н уха, который зап ан и бр ата с легкомы сленными ветеркам и, они —- «без о п р едел ен н ого рода занятий» (чего стоит сл ово «зал етны й»). В народн ом понимании ш ея — п ок аза­ тель вы носливости, ж изн естой кости . К о­ нечно, у тон к ош еего п одсол н уха и не м о­ ж ет быть к аки х-ли бо «мы слей» о будущ ем — он ж и в ет лишь сегодняш ним днем . И совсем н еож и д а н н о и вм есте с тем ест ест ­ венно п р оступ ает сквозь лирическую ткань сти хотворен и я ж и тей ск ое беспокойство- п р едостереж ен и е: Ты п р о н а д е я л с я на за в тр а, Т ы о гл я н у ть ся н е у сп ел. В о б р а зе п о дсол н уха, как матреш ка в м атреш ке, «сидит» о б р а з человека, п ро­ ж д а в ш его с м оря погоды всю ж и зн ь «средъ мелких и несрочны х дел». Так возникает аллегорическая картина: «п одсолн ух твой л егк о и сп ор о выклевываю т воробьи». О б р а з п одсол н уха полон о собой поэзии узн ав ан и я человеческих недостатков, той, которой ды ш ат русские притчи, сказки, басни. Н е случайн о п риходят на ум и зв е­ стны е строки: «Ты все пела — это дел о, так п оди ж е попляш и!» Т акое созвучи е — свидетел ьство насм еш ли вого оптим изм а, дух о в н о й м ол одости . III И звестно: чем состр адател ьн ее, откры- тее, раним ее сер дц е, тем больш е в нем «разум н ого, вечного». В н едр ах « р азум н о­ го, вечного» и р о ж д а ет ся нечто особенное: сп особн ость человека не о ж ест о ­ чаться, какими бы ни были тяж ким и ис­ пытания. Такая сп особн ость — достоян и е н аци онального сам осозн ан и я , которое ж и ­ вет чистыми ключами н езам утн ен н ого че­ л овеческого чувства, — того, что словно размы вает, р ассасы вает в д уш е больны е м еста: зл оп ам ятство, ож есточ ен и е, б езв е­ рие. Э то — ощ ущ ени е р одн ого и близк ого, 156 от чего, по сл овам . Е сенина, «так л егко з а ­ ры дать». С ловно п розрачн ая струя, он о н е см е­ ш и вается с пом утневш им и други м и ч увст­ вами в человеческой д у ш е во врем ена в се­ н ародны х потрясений. Э та ж и в отвор н ая сила не им еет вредны х прим есей: р ац и о­ н али зм а, сам окоп ани я. М у зе В . Б аян ов а присущ е гл убок о лич­ н ое гр а ж д а н ск о е ды хание: М н е м н о го сл о в за п о м н и л о сь о зл е : Ж и л о с ь тр е в о ж н о , си р о тн о и вдово, Я то л ь к о о р о д н о й своей зе м л е Н и р а зу сл о в а н е сл ы х а л х у д о го . И сл овн о п ерекли кается с этим н егром ­ ким проникновенным гол осом др у го й го­ л о с — т о ж е искренний и благодарны й: В от го в о р ят, что ск у д ен б ы л п аек, Ч то бы л и ночи с х о л о д о м , с то с к о ю ,— Я л у ч ш е пом ню ивы н ад рекою , Д а за п о зд а л ы й в п оле огон ек. (Н, Рубцов) Д о б р а я пам ять — органичная черта русск ого хар ак тер а, о д у х о т в о р ен н о го н е­ п осредствен н ой бл изостью ок р уж аю щ ей природы (н е случайн о п р и р оду н азы ваю т в ели к одуш н ой ). П ам ять как бы о д у х о т в о р я ет ся р о д ст ­ вом, а р одство зак р еп л яется памятью : Х о ж у ср ед и л есн ы х ч а щ о б И , х о ть д ы ш у л е гк о и ю но, В м оей д у ш е ж и в ет ещ е П еч а л ь в о ен н ого и ю н я. Ч увство гр аж дан ствен н ости в русской д уш е точно ум и ротворен о тиш иной, р а з­ мягчающ ей сердц е. Э то чувство сок ровен ­ ное, ч у ж д о е п ок азн ом у «героическом у». В таком чувстве есть что-то и о т ж е н ­ ского м олчаливого терпения переносить все тяготы выпавш их на ее д о л ю испы та­ ний, и от м удр ой уверенн ости в п о б ед е стариков, зн ак омы х с «герм анцем » ещ е в первую м ировую , и от стойкости зн а к о м о ­ го с сам ого раннего д етства н ап р я ж ен н о­ го клена — « д а ж е легкие поклоны ем у д а ­ ю тся нелегко». К акие ж е силы питаю т н езам утненны е родники устойчивой и категоричной в воп ­ р осах д о б р а и зл а русск ой душ и ? Н а в ер ­ ное, п р еж д е всего — эт о бол ьш ое чувство лю бви к о б ж и т о м у , родн ом у уголк у Р о с ­ сии, где к а ж д а я травинка, к аж ется, зн а ­ кома тебе по и м е н и , гд е к аж ды й холм или перелесок зн ает тебя в лицо, гд е лю ­ ди окликаю т тебя по о т ч е с т в у . С то р о н а л ю б и м ая , п р и м е тн а я, У т е б я п р и м еты ес ть п р ед м етн ы е. Г д е-то ес ть та к и е ж кед р ы с сосн ам и , Г д е-то ес ть т а к и е ж зи м ы с весн ам и , Горы есть со сн еговы м и ш а п к ам и И п о сел ки с т р у б а м и и ш а х там и . Т о л ьк о нет н и гд е ч его -то гл ав н о го , П о ц ен е —- одной л и ш ь ж и зн и р авн о го . Б этом утверж ден и и св оего как «чего-то главного» — осозн ан н ое чувство н езам ен и ­ мости р одн ого и близкого. Оно хранит, о бер егает лю бовь от н еобязательны х по­ рывов, от случайности ослеплен ия ее чем- то ярким, броским , но чуж им . Э то чувство — свидетел ьство истинной п р и верж ен ­ ности родной зем ле, «какие б руп ора ни голосили», как бы ни бы ло хор ош о там, где н ас нет.