Сибирские огни, 1987, № 7

Голос у Николая Евграфовича тихий, уютный; глаза глядят ласково, оберегающе — им и не хочешь, а поддашься. Не прерывая беседы, Федосеев увлек Петра к его кровати, уложил и долго сидел рядом, убаюкивая, как ребенка. Петр расслабился, задремал. У его изголовья в живой доброй тьме поднялись, за­ мерцали сказочные цветы... Но успокоение продолжалось недолго. Внезапно откуда-то вылезла рука с крючковатыми пальцами. Ночные цветы погасли, сделались прахом, тя­ желым и смрадным, а над ними пополз тявкающий смех Юхоцкого; «Да он же псих.., Неужели не видите?..» Петр затравленно вскрикнул, бросился к стене, прижался к ней спиной, готовясь отразить нападение. От его вопля проснулись не только обитатели «чердака», но и уз­ ники других камер. Федосеев молча вложил в руки Петра кружку с водой, и Петр послушно начал пить, захлебываясь и дрожа от пережитого. Сочувственно покашливал рядом Ванеев, встревоженно замерли остальные. Петру стало стыдно за переполох, который он наделал. — Вы уж простите... Сон плохой навалился... — Да ты что, Петро? — разом заговорили товарищи.— Ерунда это... С каждым мо­ жет случиться. Но Петр понял; нет, не с каждым. «Спать днем, а ночью бодрствовать!» — подсказал разум. Однако и днем ^отдохнуть Петру не удалось: в камере постоянно толклись люди — один входит, другой выходит. Табачный дым насквозь пропитал не только одежду, но и камни... Чувствуя, что так долго не протянет, Петр попросил Акимыча перевести его в оди­ ночную камеру. Врачи в одиночку перевести Запорожца не дали: нездоровье Петра там может Усилиться. И тогда Кржижановский предложил: — Станем спускаться на день в нижние камеры. Вот и будет Гуцулу покой. Сердобольный Акимыч в свою очередь разрешил Петру ночные прогулки в паре с кем-нибудь из товарищей. Делал он ему и другие поблажки — в любое время отпускал в тюремную лавку или в библиотеку, расположенную в цейхгаузе. Как-то в полутемном складе Петр столкнулся с Юхоцким. Тот, воровато оглянув­ шись, сбил его с ног и тотчас скрылся. Петр хотел вскочить, догнать обидчика, но куда там: сил не было даже подняться самому, без посторонней помощи. После этой стычки Петр перестал выходить из камеры. Сообщению, что его хочет видеть Софья Павловна Невзорова, Петр долго не мог поверить. Он хорошо помнил, что Соня выслана в Нижний Новгород. Петр дал себя одеть, впервые за долгое время посмотрел в зеркало. Неужели этот, запрятанный в буйную бороду человек с желтым лицом, настороженно горящими глаза­ ми, горестными складками на лбу — он, Петр? Не может быть! — Зеркало старое,— успокоил его Федосеев.— Искажает черты... Акимыч проворно семенил впереди, показывая дорогу. Миновав дверь, ведущую в аптеку, он остановился, перекрестил Петра. — С богом, голубчик! — и втолкнул в светлую комнату с высокими потолками.— Вы тоже входите, Николай Евграфович... Соня стояла у окна, туго запеленутая в пальто с высокой талией; пышные волосы, ничем не стесненные, тяжело опали на одно плечо; в глазах не то смех, не то слезы. Вот она потянулась к Петру, замерла, не в силах сдвинуться с места, и тогда он сам в два шага смял разделяющее их пространство. Их руки и взгляды встретились. Пережив первую радость встречи, Соня обняла его, повела к деревянному дивану, бережно усадила. — Как ты себя чувствуешь, Петя? Товарищи телеграфировали, что ты болен. — Кто телеграфировал? — Разве это важно? Важно, что без этой телеграммы я не была бы тут. Представ­ ляешь, иду к губернатору, подаю прошение выехать к двоюродному брату, который серьезно болен... К тебе, значит. Вовсе не надеюсь на удачу, и вдруг — езжайте. Поезд отходит в шесть вечера. Мчусь домой, хватаю что попало, лечу в санках через ледяную Волгу. Едва успела! Поезд тронулся... Гляжу за окно, а сама не верю, что на целых пять дней я теперь свободная гражданка, что увижу тебя, товарищей... Петр слушал Невзорову жадно, успокоенно, то и дело трогал ее за руку, будто не доверяя своим глазам. — А дальше? Ну, рассказывай... Сестренка моя любимая... Далыпе-то что? — А дальше —Москва! Давно не была, соскучилась. Взяла йзвозчика и к Ульяно­ вым. Нынче они живут у Арбата — в беленьком таком домике со старинными антресо­ лями. Мария Александровна как раз на антресолях была. Увидела меня, захлопотала. Они только-только Владимира Илыіча в Сибирь проводили, а тут я... Сели кушать и совещаться, как проникнуть к тебе. Решили начать с тюремной инспекции. Утром иду туда, на Красную площадь. Отказ: двоюродным сестрам свидания не положены. Как я только не уговаривала инспектора! А потом дай, думаю, попрошу его телеграфировать старшему тюремному в'рачу... При этих словах Петр ощетинился, оттолкнул руку Сони: — Крысы! Да как ты могла с ними?! — Не скажи,— мягко остановила его Невзорова.— Есть и среди них участливые люди. Этот, например... Представляешь, в конце концов дал нам целых три свидания Ты рад? 92