Сибирские огни, 1987, № 7

вокруг него выстраивалась пионерская торжественная линейка, сдавали рапорты, начальник лагеря произносила короткую речь, физрук, двадца­ тилетний, очкастый Павел Петрович, с одной спички, что всегда вызыва­ ло всеобщее восхищение, поджигал шалаш из сухих сосновых веток и костер, треща и стреляя ослепительным фейерверком, разом занимался гудящим пламенем. Но, кроме этих двух больших, каждый вечер заводили небольшой костер на всю ночь дежурные. Дежурили по очереди, три вожатых — мальчишки и одна девочка. Начальница такое сочетание считала наибо­ лее подходящим. Дежурили все с охотой, даже спорили из-за очереднос­ ти. Хотя, казалось бы, что веселого—не спи всю ночь, и не просто не спи, но охраняй лагерь. Каждые два часа дежурные мальчики, девочка остава­ лась у костра, обходили территорию лагеря по внешнему кругу, вгляды­ вались в темные кусты, заросли крапивы и папоротника, останавлива­ лись, замирая, чтобы прислушаться к ночной тишине. Чего греха таить, каждый по-своему преодолевал свой страх, и для этого внешне они храбрились друг перед другом, но с облегчением, с радостью возвраща­ лись к костру, где их нетерпеливо поджидала тоже преодолевающая страх девочка-вожатая. У костра они становились искренне оживленными, наперебой болта­ ли, вспоминали и рассказывали разные занимательные истории, смешили друг друга, что сделать было совсем нетрудно. У костра делали трости. Из крепких прямых сосновых палок. Лучше всех они получались у Толика Артамонова. Перочинным ножиком он срезал тонкие ветки, оставляя короткие сучки, по коре вырезал затейли­ вый узор и потом обжигал палку на костре, медленно поворачивая ее то в слабом, то в сильном огне. Когда затем сдиралась кора, получалась великолепная тросточка с выжженным, как на слоновой кости, узором. У всех вожатых были такие трости. Они постоянно ходили с ними, в том был особенный шик. И пионеры им пытались подражать, но вожа­ тые по молчаливой договоренности и общему согласию не разрешали им это, разве что некоторым, из старшего отряда, самым близким своим помощникам,- которым иногда даже позволялось ночное дежурство. На дежурство одевались потеплее: мальчишки чаще всего в тело­ грейках, девчонки в стареньких пальтишках, чтобы можно было и сидеть на земле и на бок привалиться. Было в этих ночах, в живом огне, прожигающем черное полотно ночи, нечто для всех необъяснимо привлекательное, манящее до замирания сердца. Лишь под утро, когда начинал блекнуть костер и вырисовыва­ лись, каждая в отдельности, знакомые спокойные сосны, их внутреннее возбуждение спадало, начинало неудержимо клонить в сон и, чтобы сов­ сем ему не поддаться, они принимались печь картошку. 6 Начальник лагеря, Надежда Федоровна, была человеком строгим, действовала решительно, нередко грубовато. По-своему беспокоилась она и об их нравственности. В самую первую беседу с вожатыми Надежда Федоровна сказала: — И вот что! Чтоб никаких любовных историй в лагере! Вы на рабо­ те. Вздыхайте, влюбляйтесь после закрытия лагеря. А то, знаю я вас... Девочки в смущении опустили головы, мальчишки отводили глаза в сторону, некоторые негромко хохотнули. В их возрасте они все были готовы влюбиться, в каждом жило это прекрасное предчувствие, они уже приглядывались друг к другу и начи­ нали ловить казавшиеся многозначительными взгляды, но тайна оказа­ лась разгаданной, нет, еще обидней —предугаданной. Самая старшая по возрасту, ей уже было без малого восемнадцать, вожатая второго отряда Мила Хромина, девушка невысокая, плотная, с вполне развившейся грудью и бедрами, в ответ на предупреждение на­ чальницы протянула с нескрываемым пренебрежением: 7