Сибирские огни, 1987, № 7

гором просила дать для переложения на доступный начинающим учебу язык какое- аибудь произведение. И получила ответ. — Не будем заходить далеко, — попросила Крупская. — Во всяком случае, дальше босых ног. — Не будем, — смиренно согласился Старков. А Сильвин, порывшись в вещах за занавеской, победно поднял над головой ста­ рые шлепанцы. — Вот! Это вам, Владимир Ильич! Лично я считаю, что за границу должны ездить только здоровые марксисты! Ульянов спорить не стал, влез в шлепанцы. — Степана Ивановича Радченко не будет, — сообщил между тем Малченко. — У него дочь захворала. Коклюш! Известие это омрачило всех. Петр в свою очередь объявил о том, что Ванеев поехал на вокзал встречать брата из Нижнего, Кржижановский и Невзорова смогут быть к двум часам, не ранее: — Тогда продолжим, — вернулся к разброеаиным на столе листкам Ульянов. — Раз уж мы занялись шифровкой, предлагаю поупражняться предметно... Уже не первый раз Владимир Ильич учил товарищей условной переписке — на случай ареста, высылки и других непредвиденных изменений в жизни. Сам он перенял эту грамоту еще в Самаре — от народовольцев. Теперь в группе все умеют писать хими­ ей, отмечать в книге уколами страницы, на которых таким же образом указаны буквы, составляющие тайное письмо. Дошла очередь и до шифров. — Каждый из нас берет ключевым словом свое имя и составляет памятку о сво­ их кружках, адреса, явки, — продолжал Ульянов. — Прежде мы этого не делали, надеясь на Степана Ивановича и Александра Леонтьевича. Но и они всего держать в памяти не могут... Все со старанием взялись за шифровку, Будто учитель, Ульянов переходил от одного к другому, объяснял, показывал. К двум часам пришли Кржижановский и Зинаида Павловна Невзорова и тоже подключились к шифрованию связей. Это занятие так заполнило всех, что никто и не заметил, как погас день. — Ну и пасха выдалась! — блаженно распрямился Старков. — Хорошо поси­ дели. С пользой. За самоваром зашла речь о том, кому передать списки. — Мне,— сказал Малченко.— А я передам их Степану Ивановичу. У него они будут в сохранности. — Он же был против того, чтобы записывать связи. Вы оба с ним были против. — Были, да! Но раз так вышло, не станем нарушать порядок. — А я думаю, что у Степана Ивановича должен быть двойник,— не согласился с ним Петр. — Но такой, за которым нет ареста и слежки... Я предлагаю передать списки Надежде Константиновне! — Надо обговорить связные слова, — с видом знатока заявил Малченко. — Без них нельзя. Вдруг к Надежде Константиновне придет от нас человек, который ей неизвестен? Стали искать связные слова. — Кружка пива... — не без дружеской иронии произнес Петр. — ...для дядюшки Фердинанда. Он совсем не рассчитывал на успех, но именно его не очень понятная фраза показалась всем наиболее простой и запоминающейся. В день двадцатипятилетия Ульянова пошла первая «ладога»: лопнул ледяной панцирь Невы, стронулись прибрежные корки, широко проступила меж ними темная парящая вода. Но внезапное похолодание на время остановило ледоход. Примерно то же случилось со сборником «Материалы к характеристике нашего хозяйственного развития». Первые его выпуски попали к цензору, и на книгу был наложен арест. Подозрительным показалось само название, а более того — статья Ульянова. Не укрылось от внимательного взора блюстителей печатного слова и то, что Струве публично сделал уточнение: призывая идти на выучку к капитализму, он вовсе не призывал служить буржуазии... Дело принимало нежелательный оборот, клонилось к конфискации и сожжению всего издания. Тогда Потресов пошел на рискованный шаг: верные ему люди вынесли из типографии Сойкина несколько десятков книг, теперь уже нелегальных. Вторая «ладога» началась двадцать пятого апреля. Мелкие льдины затонули, освобождая путь судам из Кронштадта. Открылось движение по Дворцовому и Троицкому мостам. В этот день Ульянов выехал в Швейцарию. Здесь его ждали предназначенные для Плеханова гектографированные тетрадки «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» и «Мате­ риалы к характеристике нашего хозяйственного развития», в которых Плеханов-Утис и Ульянов-Тулин, пока еще не знакомые друг с другом, выступали с одних позиций. И тетрадки, и книги переправил нелегальным транспортом через Берлин Степан Рад­ ченко, вместе с Крупской оставшийся в Петербурге за Старика. 66