Сибирские огни, 1987, № 7

Андрей закрыл глаза, поплыли радужные кольца, то вдеваясь одно в другое, то расцепляясь. Кажется, озноб стал отступать. К вечеру подскочила температура, становилось все жарче. Он при­ нял сразу два порошка хины. Внешний мир, все окружающее станови­ лось неопределенней. Он высвободил руку, тяжело провел по горячему лбу, издалека услышал голос Лины: — Андрюшенька, я тебе мокрое полотенце на лоб... Он не успел ничего ответить, как ощутил желанную прохладу. Но она была очень короткой, казалось, прошло мгновение и полотенце стало абсолютно сухим и не охлаждало, а, наоборот, жгло лоб, как раскаленный обруч. Движением головы он старался сбросить его. Чьи-то руки убрали обжигающее полотенце и тотчас положили холодное. На короткое время стало хорошо. Он приоткрыл глаза и почувствовал, что невероятно вырастает, будто воздушный шарик поднимается к потолку, а тот тоже уходит ввысь, внизу остается совсем маленькая соседняя кро­ вать и крошечная Лина, сидящая на стуле. Чтобы преодолеть подсту­ пающую дурноту и наминающийся бред, он зовет: «Лина!» Не услышав ее ответа, все-таки ощущает на лице ее тоненькие прохладные пальчики, как тогда, в логу. Он делает усилие и начинает ее видеть вполне нор­ мально. Заставляет себя говорить: — Знаешь, мы с Игорем придумали...—медленно выталкивает он из себя каждое слово,— нашу комнату превратим в комнату чудес... и загадок. Пригласим ребят, а тут им чудеса... Огурец в бутылке... Это просто и смешно. Надо прямо на грядке засунуть в бутылку молодень­ кий огурчик и пусть растет... Или корабль в бутылке... Там потом, позже, за нитку потянешь —и поднимутся мачты с парусами... Ты по­ нимаешь, как это... делается?.. Он не слышит ее ответа, ему кажется, что она его не понимает, и поэтому опять и опять объясняет ей, как сделать такой корабль... Потом вдруг оказывается, что он снова идет, бежит с Линой под ливнем по скользким ступеням в гору. Ливень все сильней, но он не освежает, он горячий, и ступеньки под ним совсем раскисают и оплыва­ ют, как растопленное масло. И забираться надо. На гору. На гору! Он по старой привычке переворачивает эти два слова и получается: уроган. Уроган! Вот почему надо торопиться подняться. Но все-таки тут есть какая-то неправильность, в этом «урогане», поэтому он не настоящий, надо только догадаться о его неправильности, и он станет совсем безо­ пасным. Он спрашивает Лину: «Ты догадалась? Лина, ты догадалась?» Она молча тянет его вверх, а он старается подставить голову под холод­ ные струи, потому что оказалось, что в этом горячем ливне есть и хо­ лодные потоки, надо лишь приноровиться и подставлять под них го­ лову. Ему это удается, он говорит Лине: «Вот здесь. Чувствуешь? Тут прохлада. Давай постоим немного». Наваливается дремота. Утром он просыпается расслабленный, на мокрой подушке, трогает рукой лоб — температуры нет. Входит Анна Ивановна. — Проснулся. Дай-ка лоб... Ну вот, жар спал. Как она тебя бедно­ го терзает... Сейчас чайку с сухариками дам. Анна Ивановна меняет ему подушку, поправляет постель, он пьет чай, размачивая в нем сухари, принимает хину, чувствует себя хорошо, спрашивает, стесняясь: — Я ночью сильно... бредил? — Не так чтоб сильно... Бормотал что-то. Больше метался, жар был большой. — А тут еще кто был? — Да были. Проведали. Все почти. Лина, дак, больше всех, прямо прогнать не могла. Андрей закрывает глаза. — Я посплю... Вы скажите, что не надо... Ничего страшного... Я один лучше буду. 22