Сибирские огни, 1987, № 7

нецовьш. Когда речь зашла о том, почему же все-таки ОПХ «Черепановское» крайне слабо содействует продвижению в практи­ ку новых, прогрессивных в условиях Сиби­ ри методов уборки урожая зерновых, Алек­ сандр Васильевич со вздохом отвечал: — Понимаете, в чем дело, — в нынеш­ них условиях главные специалисты не за­ интересованы в получении высоких урожа­ ев. Есть какой-то средний уровень — и ладно. А ежели его превысишь, то ведь и хлопот не оберешься. И техники надо боль­ ше, и хранилищ, и сохранность обеспечить, а так, по наезженной колее, двигаться про­ ще: есть план 20 центнеров, дал 21 и в пе­ редовиках ходишь. А сильно шагнешь — скажем, к 25 и более,— могут эту цифру и в план поставить, а там и пойдет самая на­ стоящая морока — как эту цифру удер­ жать. Ведь не так просто высокий уровень сохранить — от забот голова распухнет. А так, в середняках, спокойнее и — что уди­ вительно — денежнее... Да, вот такие иной раз возникают грима­ сы. В попытках выявить суть, многие авто­ ры склоняются к общей причине — отсут­ ствию заинтересованности. Делаются попыт­ ки проследить исторически, как те или иные взгляды и концепции мешали развитию этой заинтересованности, били по рукам тех, кто пытался посмотреть на социализм не через розовые очки лакировщиков, а ре­ ально, с позиций его исторического места в становлении коммунистической формации. Известно, что К. Маркс в своей работе «Критика Готской программы» говорил о социализме: мы «имеем здесь дело не с та­ ким коммунистическим обществом, которое развилось на своей собственной основе, а, напротив, с таким, которое только что вы­ ходит как раз из капиталистического об­ щества и которое поэтому во всех отноше­ ниях, в экономическом, нравственном и ум­ ственном, сохраняет еще родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло» (К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., 2-е изд., т. 19, с. 18). Знакомое положение, оно цитировалось бессчетное число раз, излагалось в лекци­ ях, использовалось в трактатах. Но, стран­ ное дело, понималось всегда по-разному. Наверное, в силу той самой общественной обстановки, которая складывалась в тот или иной период. Отсюда и акценты стано­ вились различные. Приглушалось в одном случае, скажем, звучание «родимых пятен капитализма». Подумаешь, какие-то «пят­ на», казалось, говорили толкователи Марк­ са, пусть и не очень приятные, но все же «пятна»,— их и вывести можно, труда осо­ бого не составляет: социальная косметика богата средствами — устранит, наведет «марафет». К «родимым пятнам» относили стремление человека побольше заработать, приобрести дорогостоящие красивые вещи, в известной степени деловую предприим­ чивость, желание иметь приусадебный или садово-огородный участок, обставить его, обиходить, к ним же относили и материаль­ ную заинтересованность. Подобного рода взгляды не прекратили своего хождения и сегодня. Достаточно прочесть очерк Гария Немченко «На фоне неба» («Новый мир», 1985, № 3), чтобы убедиться в этом. Многие станичники из предгорных районов Кубани с большой охо­ 170 той выращивают коконы шелкопряда, за которые государство хорошо платит. А взять в руки тяпку и отправиться в поле на свеклу, где заработки намного ниже, не же­ лают. Один из героев очерка, недовольный этими обстоятельствами, прямо так и гово­ рит: «Надо так: хочешь заняться шелкопря­ дом, отработай столько-то дней в поле, принеси справку». И невдомек этому ретивому стороннику тех, кто стремится быстрее, одним махом разделаться с ненавистными «родимыми пят­ нами», что ничего путного принуждением, ограничением, притеснением добиться не­ возможно. На поле, куда люди выйдут не трудиться, а отрабатывать для справки, богатые урожаи даст не свекла, а сорная трава — бурьян. Социальная косметика для выведения пя­ тен» в сознании человека, как говаривали на лекциях и семинарах не в такое уж от­ даленное время, в основном понималась как идейно-воспитательная, морально-нравст­ венная работа. На нее возлагались задачи, решение которых лежало не в надстроечной, а в базисной сфере общества. Дальше — больше. Стремясь выдать же­ лаемое за действительное, отдельные уче­ ные стали утверждать, что у нас труд стал потребностью всех советских людей, за исключением небольшой группы тунеядцев, — правда, с оговоркой, что он еще не стал первой жизненной потребностью, поднялся лишь на вторую, третью ступеньку, а на первую поднимется лишь при коммунизме. По этому поводу А. Стреляный в публи­ цистической статье «Приход и расход» («Знамя», 1986, № 6) справедливо ирони­ зирует: «Потребность, какой бы она ни была по счету, второй или третьей, есть именно потребность, а не нужда. Планиро­ вать удовлетворение потребности человека в труде — совсем не то, что поощрять его выполнять работу, которая может быть и тяжелой и не очень приятной, но необходи­ мой обществу». Товарно-денежные отношения, которые достались социализму в наследство от ка­ питализма и которые так или иначе, но составляют экономическую основу «родимых пятен», неизбежно ведут к тому, что «при равном труде и, следовательно, при равном участии в общественном потребительном фонде один получит на самом деле больше, чем другой, окажется богаче другого и то­ му подобное» (К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., 2-е изд., т. 19, с. 19). Хорошо это или плохо, радоваться этому надо или огорчаться — это уже эмоцио­ нальное отношение к тому, что изначально, по самой своей сути является неотъемле­ мым признаком социализма; устранить его невозможно, как нельзя отменить товарно- денежные отношения; можно лишь закры­ вать глаза на происходящее, заниматься ал­ лилуйщиной или же реальный социализм выдавать за такой, где все богаты, а бедных нет, что и происходило в 70-е и в начале 80-х гг. К чему это привело — известно. Товарно-денежные отношения, к которым не питали особых чувств симпатии, поэтому не использовались в полную силу на благо развития самого социализма, и, наоборот, лакировщики всячески старались увести из- пЪд их влияния человеческий фактор. В упомянутой статье А. Стреляный показыва-