Сибирские огни, 1987, № 7

А стоял лагерь в старом сосновом бору с молодым подлеском, с вы­ сокими травами, с солнечными прогалинами, с темно-зелеными, непо­ нятными папоротниками. Как-то в ночное дежурство накануне полуночи Андрей с Линой ушли от костра. Их плотно охватила непроницаемая тьма, они будто ослепли и шли тихо, взявшись за руки, ничего не видя, ориентируясь по-звериному: на заиахи, на теплые и прохладные токи воздуха. Через несколько минут стали различать деревья, кусты, нако­ нец, дошли до густых зарослей папоротника и долго ждали — не рас­ цветет ли диковинный цветок на этой таинственной траве, как слышали или читали они, случается как раз в это время, ровно в полночь, и тогда для счастья, для исполнения желаний надо сорвать этот невиданный цветок. Ничего они, конечно, не дождались, но что-то, казалось им, прибави­ лось в их сердцах, и было от того покойно и хорошо. До лагеря самыми близкими деревьями для Андрея были тополя. Они росли у них во дворе и рядом на улице. Щедро одарив город своим нежным пухом, тополя быстро серели от пыли и копоти, казались утом­ ленными — типичные городские жители: Он тоже был городской жи­ тель, и тополя ему были понятны. Андрей сохранял к ним немного стран­ ную привязанность всю жизнь. Лишь совершенно взрослым узнал он настоящую сибирскую тайгу, научился безошибочно отличать ель от пихты, сосну от кедра, издалека угадывать нежную зелень лиственниц и узнавать трепетную листву осин. По работе и на отдыхе не раз приходилось ему жить в сибирских лесах, и всегда он делал какое-нибудь открытие для себя. Как-то в июне, когда появилась у него собственная дача в небольшой пригород­ ной деревушке, построенной век назад в кедраче, увидел он, как плывет над темными величественными кедрами серовато-розоватое облачко и опускается, покрывая крыши домов, заборы, траву рыжеватой пылью. Он стал принюхиваться, беспокойно оглядываться, неужели донесло эту пыль от города или с большого тракта? Но вскоре догадался, а потом узнал это определенно, что вовсе то не пыль, а нежная, живая пыльца, отлетающая под ветром с цветущих кедров, и сильно этому обрадовался. Теперь ему многое известно. Проходил он и Васюганскими болотами, плыл таежными речками с коричневой водой, рыбачил и на большой и на малой воде, таился на осенней охоте на берегах озер, в жестких камышах, собирал грибы и прихваченную заморозком клюкву,—да разве все вспомнишь и перечислишь, чем одаривала его сибирская при­ рода, чем поражала, радовала, пугала до озноба и согревала, и кормила! А первое с ней знакомство началось в том далеком по времени пи­ онерском лагере, в старом золотоствольном сосновом бору, на берегу летней Оби. 9 Раненые пришли еще до ужина. Совсем молодые ребята, либо прихрамывающие, либо с перевязанной правой или левой рукой, а то и просто с пустым рукавом. Снисходительно поглядывали на вожатых- мальчишек, с нескрываемой жадностью на девочек. Была официальная часть, у малого костра. Один из гостей назвал своих товарищей поименно, рассказывал об их боевых делах. Слушали его хорошо, сидели тихо, отчего он смущался и сбивался на скороговор­ ку или тяжело замолкал. Тогда кто-нибудь из раненых подбадривал его: — Не журись, Федя! Расскажи пионерам, как ты сам фрицев бил. Потом вместе песни попели. И оказалось, что раненые тоже помнят, знают все их пионерские песни и поют их с радостью и воодушевлением. Когда покормили ужином пцонеров, вожатые с гостями сели пить чай с вареньем и большим ягодным пирогом. Так получилось, что де- 12