Сибирские огни, 1987, № 7

А впрочем, может, ничего удивительного, потому что написано все это на редкость бесцветно. Это вполне объяснимо. Все, что написано о Ге­ нерале, написано с его слов или со слов тех, кто не видал Генерала в деле. Я в этом смысле оказался счастливчиком, хотя ничего и не написал. И тут я понял, в чем дело. Н. И. не то чтобы не любит журналистов, как говорил мне Великжанин, — нет, он просто не хочет пускать их на фонтан. Это понятно. Если, не дай бог, что-нибудь случится со своим, Генерал еще отчитается: профессия фонтанщика, как и пожарного, включает в сеібя неизбежный риск. А если что-нибудь случится с посто­ ронним?.. Наш же брат-газетчик любит соваться куда его не просят. И следить за ним времени ни у кого нет, да и зачем это нужно, лишняя морока, если можно без этого обойтись. Другое дело, например, киношник (он печатает свои снимки в ведом­ ственных изданиях). Он как военный корреспондент. На фронте, как известно, военных корреспондентов пускали всюду: погибнет — он кад­ ровый офицер (кадровый фонтанщик и киношник — у него майорская звезда в петлицах), и никто за него не в ответе. Но если на фронт выез­ жал штатский писатель, его приказывали беречь пуще глаза и стара­ лись дальше штаба полка, а то и дивизии, не пускать. Что же пишут о Генерале?.. Начинают, конечно, с прошлого. Воевать начал, когда не было еще семнадцати. Семнадцать исполнилось в сорок втором, когда был пол­ ковым разведчиком. Ходил за «языками». Награжден боевыми орденами и медалями. Генерал, оказывается, побывал в штрафбате. Вот здесь, упоминая об этом факте биографии Н. И., журналисты ставят значительное, вер­ нее, многозначительное многоточие. Намекают: дескать, взрывной харак­ тер, сорвиголова, лихость... Но за лихость разведчиков в штрафбат не от­ правляли. Значит, было что-то другое, серьезное. В двадцать лет, после тяжелого ранения, Н. И. стал инвалидом. В двадцать лет!.. До сорок седьмого был прикован к постели, а потом пе­ ресилил себя, встал, и далее начинается еще более удивительная биогра­ фия. Буровой мастер, притом выдающийся мастер, а затем краткосроч­ ные курсы при министерстве и — начальник части по предупреждению и ликвидации аварийных фонтанов. И это будучи по медицинским по­ казаниям инвалидом!.. Биография Генерала кажется мне тем более удивительной, что я в своей жизни имел перед глазами совсем другой пример — моего отца. Отец мой вернулся с войны с четырьмя орденами и без одной ноги. Он был учителем математики и воевал в артиллерии. Конечно, он мог бы вернуться в школу, его настойчиво и звали — преподавали не только одноногие, но и безрукие и даже слепые. Но в школу отец не вернулся. Устроился в инвалидную артель, изготовлявшую вешалки, прищепки, разделочные доски и прочее подобное. Он побывал в Освенциме, в том его филиале (в Бжезинке), где были газовые камеры и крематории. И то, что он там увидел, сломило его навсегда. Он разуверился в челове­ честве. Ему говорили, что фашисты — не люди. Он отвечал: «Это само­ обман. Люди они, в том-то и дело, что люди. Звери, как вы называете фашистов, на такое не способны...» Таким сломленным он и умер. Умер, я думаю, Даже и не от ран, а просто потому, что не хотел больше жить. Он даже и не запил, как многие. ‘ У нас был домик на окраине города, над самой Волгой, рядом с толкучкой. Домик принадлежал бабушке. Был он ветхий, гнилой, по- моему, и ремонту уже не поддавался, оставалось поджечь его с четырех сторон, да и ремонтировать нам было не на что. И при отце и, тем более, без отца жили мы очень трудно и экономили на всем, даже на дровах, из маминцх щп^аиток заведовала какой-то базой, время от време^ 132 . . й э і ш ш ш о л н э ш а в д в о т э о п