Сибирские огни, 1987, № 7

устланном дорогими коврами, с полированным столом, с глубокими креслами (все новенькое, без единой царапинки), с пальмами в кадках. Во всю длину коридора была проложена роскошная ковровая дорожка. В номере, который нам отвели, тоже были ковры и шикарная мебель, в серванте стояла хрустальная и фарфоровая посуда, в углу — цветной телевизор. 'Телевидения здесь еще нет, но телевизор уже стоит! Номер мне показался люксом, да таковым он в сущности и был, хотя заплатили мы что-то очень мало, какие-то копейки. Я вдруг почувствовал, что очень хочу спать. Курбанов сразу это заметил. — Ложись, не мучайся, —сказал он. —Это всегда так после фонтана. — А ты? —спросил я. — Мне тут нужно еще кое-куда. Я скинул тапочки, лег, не раздеваясь, поверх одеяла и мгновенно уснул. Проснулся я от громкого разговора. Был уже вечер. За столом сиде­ ли Курбанов, тот самый механик из мастерской, которому мы заказали фланец, и еще один человек — средних лет, худой, стриженный под полубокс. Я сел на кровати и поздоровался. — Проснулся наконец! —сказал Курбанов. —Здоров же ты спать! — Присаживайтесь к нам, —пригласил мужчина, стриженный под полубокс. Я подсел к столу, на котором лежали куски соленой осетрины, варе­ ной говядины и хлеба. Как говорится, просто, но со вкусом. Я набросил­ ся на еду — поесть я не стеснительный: студенческая закалка. Мужчина, стриженный под полубокс, оказался заместителем на­ чальника экспедиции по хозяйственной части, собственно говоря, нашим основным снабженцем. И разговор шел снабженческий: о досках, тру­ бах, электродах, горючем. Хозяйственник жаловался на нехватку буквально всего и говорил, что фонтан камнем висит у него на шее. Вернее было бы, конечно, сказать: на шее у государства, потому что ликвидация аварии обойдется в немалые деньги. Курбанов и механик во всем соглашались с хозяйственником, я тоже поддакивал с набитым ртом. Мы посидели, примерно, с полчаса, когда в дверь постучались. Кур­ банов крикнул: — Войдите! Вот здесь я хотел бы написать несколько теплых, проникновенных строк об этом человеке, но, боюсь, мне не по силам. Впрочем, попробую. Вошедшему было за пятьдесят. Высокого роста, широкий в плечах, с густой _с сединою — бородой, с живыми суровыми глазами. И одет соответственно: в свитере, в штанах из чертовой кожи — все ношеное, но добротное, и, конечно, надо бы представить его в кожаных болотных сапогах, густо смазанных рыбьим жиром, но он, как и все мы, был в тапочках. Все лицо в глубоких шрамах, руки большие, узловатые, за­ скорузлые, привыкшие к тяжелой работе. В облике — уверенность в себе, гордая сдержанность, независимость. Настоящий бродяга Севера. Впрочем, нет. Это был герои не Джека Лондона. Это был герои Алек­ сандра Грина. Зурбаган, Лисе, Гель-Гью — вот где надлежало жить этому герою. Навсегда запомнил я его фамилию Димарский. Я отчасти угадал: это был человек свободной профессии в своем роде. Монтажник, плотник, водолаз, охотник, рыбак — за все он брался, и все у него получалось. Он кем-то числился в экспедиции, но выполнял самые разные работы. Его посылали туда, где не могли справиться другие. Такие люди не могут долго сидеть на одном месте. Пока дело трудное, пока не получается, пока требует напряжения всех физических и духовных сил, —они упорно работают, не давая себе передышки. Но как только все налаживается, начинает идти более-менее гладко, - им становится скучно, и они ищут новой, трудной, а значит интересной ра 113