Сибирские огни, 1987, № 6

Я сочувствовал честолюбивым юношам — потому, наверное, что совсем недавно сам был одним из них. Вот это сочувствие й помешало мне сразу разглядеть мальчика. Между тем он не походил на своих сверстников. Глаза его не пылали, и руки не дрожали, и кровь не ру­ мянила бледного чела. Бестрепетно выкладывал он на стол очередной бестрепетный опус и, устремив бестрепетно-прозрачный взгляд в угол, выслушивал приговор. Вернее, не выслушивал, а выжидал — как ждет своей очереди проситель, уже вошедший в кабинет к чиновнику, но остановленный словами: «Присядьте на минуточку — я только закончу с товарищем». Чиновник где-то далеко заканчивает разговор, проси­ тель же, приткнувшийся на краешек стула у дверей, слышит лишь «бу-бу-бу-бу», взгляд его делается пустым, пустой становится голова и только слова: «Так, я вас слушаю!» — выводят его из этого оце­ пенения. Мальчика из оцепенения выводила внезапно наступавшая тишина, когда мои «бу-бу-бу» переставали до него доноситься. Он обращал на меня свой странный взгляд и задавал вопрос более чем нелепый — после всего сказанного: — А можно это напечатать? Я разводил руками. — Хорошо, напишу другую,— поднимался он. Так продолжалось довольно долго. Коллеги мои обратили внимание на мальчика, стали подшучивать: — Что это за малахольный к тебе ходит? Смену ростишь? А чего такого зачуханного выбрал? — А это он специально,— торопились объяснить спрашивающим острословы.—Чтобы учителя не обскакал. Всегда чтобы дистанцию чувствовал. Малый и правда был какой-то зачуханный. Безнадежный. И я ре­ шил, наконец, поговорить с ним откровенно. Объяснить, для его же пользы, что не туда он гребет. Такие слова лучше произносить сразу. Чем дальше их откладыва­ ешь, тем труднее разговор. Легко ли оказаться в роли Онегина, препод­ носящего урок Татьяне, достойно выдержать роль — «и взгляд холод­ ный и эту проповедь». Да Онегин-то еще лукавил, смиренничал —мол, это я не создан для блаженства. А каково другому объяснить: ты не создан для блаженства! Другие созданы. Вон этот старичок создан, что нюхает гранки напротив; и этот юный прыщеватый очкарик, пробежав­ ший по коридору. И я — читающий тебе сейчас проповедь. А как же? Не был бы создан — не читал бы. А ты — нет. Ты безвреден. Ныне, и присно, и во веки веков, В общем, я дрогнул в последний момент и начал издалека, с буфер­ ного вопроса: вы, собственно, чем, в принципе, занимаетесь?., извините, что раньше не поинтересовался... работаете где?., или думаете закан­ чивать образование? Вопрос сулил облегчение мне и отсрочку мальчику, ибо за ним, в случае ожидаемого ответа, следовало стандартное пожелание, а может быть, и удачная «отпасовка»: «Так попробуйте написать что-нибудь о вашем цехе (студенческой группе), у нас отдел промышленности (нау­ ки) просто задыхается без конкретных материалов с мест». — Я пока нигде не работаю и хотел бы устроиться к вам,— ответил мальчик. — То есть? —не понял я,— В штат устроиться? Мальчик кивнул. Вот этого я никак не ожидал. Я забормотал что-то сумбурное: мол, такие вопросы решает, в общем-то, главный редактор... но, насколько мне известно, должности и курьера и учетчика писем у нас сейчас заняты... — Я не прошусь курьером,— остановил меня мальчик.— Я хочу корреспондентом. 88