Сибирские огни, 1987, № 6

ева был невелик — он работал экспедитором на винзаводе. И особенно­ го навара служба ему не приносила. Если, конечно, не воровать. А Воро- жеев не воровал. Боже упаси! Дорожил местом, вел себя аккуратно. Единственно, он брал иногда марочный крымский портвейн, в бутылках без этикеток, по цене самого дешевого яблочного вина. Но опять же, не торговал им. Потому что торговать — это уже уголовщина, а взять для себя — считалось как бы дозволенным, хотя и не официальным, само- поощрением. Ворожеева кормило его хобби. Он шил на продажу джинсы по аме­ риканской технологии. Белые — каких в магазинах не было. Освоить технологию помогла ему жена, костюмерша цирка. Сама она, при всем ее искусстве, не могла преодолеть сопротивление звенящего, как жесть, не мнущегося, не гнущегося и, похоже, в огне не горящего материала. А Ворожеев преодолел, увлекся этим делом, достиг в нем совершенства. Его джинсы ничем не отличались от фирменных и шли на барахолке по двести пятьдесят рублей. Ворожеев не жадничал, сооружал в месяц четверо штанов. К тому же, сдерживали производство фирменные эти­ кетки, «чекухи». Поставлял их Ворожееву сын — студент университе­ та: спарывал с изношенных в прах джинсов своих приятелей. Не зада­ ром, конечно, спарывал — платил за каждую «чекуху» двадцать пять рублей. Еще сотню съедал материал, не считая безымянных ворожеев- ских бутылочек. Здесь Ворожеев делал исключение: дефицитную белую ткань купить только за деньги было невозможно, даже по знакомству. Приходилось благодарить. Чистый месячный доход от этого, не облагаемого налогами промыс­ ла, составлял восемьсот рублей. Зубы Ворожеев лечил бесплатно. ДЕДОВСКОЕ СРЕДСТВО Теперь-то Нюрка Толкунова осмелела и даже распевает на гулян­ ках частушку собственного сочинения: Раньше были времена, а теперь моменты: раньше были колдуны— теперь экстрасенты! А был момент, когда один из этих самых «экстрасентов» нагнал на ' нее страху. Да и не только на нее одну... История, о которой пойдет речь ниже, произошла у нас под городом, на тридцать восьмом километре, в поселке. Поселок так и называется — Тридцать восьмой километр. Он ничем не примечателен, безлик, как и его название. Ни колхоза здесь нет, ни совхоза, ни другого какого про­ изводства. Есть только ЛТП для алкоголиков (по-местному — дурдом). Ну, еще остановочная железнодорожная платформа и магазин продо­ вольственно-промышленных товаров. Население в поселке, однако, держится стабильно. Даже помаленьку прибывает. Тут есть за что держаться. Огороды на Тридцать восьмом километре немереные, в отношении личного скота государство теперь поощряет, город, с двумя колхозными рынками, рядом и сообщение прекрасное. Народ здесь поэтому оседает цепкий, оборотистый и отважный. В бога не верят, черта не боятся, про экстрасенсов не знают, хотя и смотрят передачи по трем телепрограммам. Вернее, не знали, пока ста­ рик Шестернин не просветил всех. Но это позже случилось. А сначала приехал на Тридцать восьмой некто Мозгалюк Степан Петрович. Откуда-то из-под Кишинева. При­ ехал, как говорится, на дожитие. Ему там, на родине, к старости климат 80