Сибирские огни, 1987, № 6

Просчитали вариант на двух больных в день — минимальный. Отбро­ сили шесть выходных, перемножили, получили в результате четыреста восемьдесят рублей. — Ну? — бросил карандаш Ворожеев.—Молено жить? На два ча­ са в день уперся — и четыреста восемьдесят колов в кармане. Чистыми. Тебе сколько за четыреста восемьдесят пахать надо? Месяца два? Два с половиной? Голубь хмыкнул, поиграл косматой бровью, — Значит, не сочинял. — Кто? —не понял Ворожеев. — Да у нас братья Коварные, акробаты, недавно с гастролей верну­ лись из Лос-Анджелеса. А у старшего, у Вальтера, сестра там, в Амери­ ке, живет — двоюродная. Старушка уже, но такая, знаешь, американи­ зированная старушенция, бодренькая. Работает еще, частной ночной сиделкой — кто наймет... Так вот, Вальтер рассказывал: гуляем, говорит, с ней по улицам, она на каждом углу новую кофточку покупает. Уже вся свертками обвешана, коробками — а покупает. Я ее, говорит, спраши­ ваю: «Шеля, зачем тебе столько кофточек?» А она глазами хлоп-хлоп — не понимает его: «Но ведь их продают». Ты чувствуешь, раз продают, значит, надо брать. Во психология... А на какой-то день она его в гости пригласила. Всю дорогу извинялась —живет, мол, бедно. Приехали. Квартирка у нее двухкомнатная, в одной комнате сама живет, а в дру­ гой— гардероб. Такой скромный шифоньерчик, метров пятнадцать квадратных. Битком набитый. Одних манто шесть штук. У ночной си­ делки, а? Я думал: привирает Вальтер насчет манто... — И купит! Запросто! — азартно заспорил Ворожеев, как будто американская старушка была его сестрой.— Ты погляди! —Он хлопнул ладонью по листочку с подсчетами,—Четыреста восемьдесят рублей в месяц! Шутя-нарочно! А если она не двух больных возьмет, а пяте­ рых. Что она, с приветом — от денег отказываться? А пять штук это,— Ворожеев придвинул листочек, схватил карандаш,— это... субботу- воскресенье отбрасываем?., так — тыща двести рублей. Тыща двести! Хоть каждый месяц манто заводи! — Ну, ты уж очень ее запряг,— пожалел массажистку Голубь.— Прямо Генри Форд. Пять сеансов в день — это ж потогонная система. Ты с поликлиникой-то не равняй, с конвейером. Какую-нибудь миледи в темпе не отшлепаешь — она к себе внимания потребует. А если не на дому прием, если допустить, что не они к ней, а она к ним ездит... пусть даже на собственной машине. Тогда клади не пять, а все восемь часов. Без обеденного перерыва. Нет, ты давай по-божески. — Хорошо, давай по-божески,— великодушно согласился Ворожеев. Ему было теперь куда отступать, с высоты в тысячу двести рублей.— Давай оставим трех больных. Устраивает? —Он привычно перемножил цифры,— Все равно семьсот двадцать. Мало? У нас академики чуть больше получают. Голубь пошевелил бровями. Они у него интересно шевелились — порознь. — Вычти налог,— сказал. — Ну, знаешь! — обиделся Ворожеев.— Это нечестно. Налоги везде берут. — У них — прогрессивный, нарастающий,— сказал Голубь.— Чем больше заработок, тем выше налог. Не зря даже миллионеры свои до­ ходы скрывают. Там дерут — будь здоров. — И сколько же сдерешь? —недружелюбно поинтересовался Воро­ жеев. Голубь не знал, какими налогами облагаются в Америке массажист­ ки. Поторговавшись, они отняли у матери-одиночки сто двадцать руб­ лей. Но и после этого у нее осталась кругленькая сумма: шестьсот цел­ ковых. — Все? — спросил Ворожеев насмешливо. И карандашик бросил. Он теперь не смотрел на приятеля, презирал его.