Сибирские огни, 1987, № 6

ТЕТРАДЬ № 1 У них особые удостоверения: добротные красные книжечки, на развороте которых отпечатано жирным шрифтом поверх текста, так, чтобы сразу бросалось в глаза: БИЛЕТЫ ПРЕДОСТАВЛЯЮТСЯ ВНЕ ОЧЕРЕДИ. У них особая форма: строгие черные мундиры и звезды на петлицах- Они не состоят членами профсоюза — военизи­ рованная часть. Жизнь каждого из них застрахована на крупную сумму, но взносы из их зарплаты не высчитываются. У них особые полномочия и особое снабжение: они бесплатно получают раствори­ мый кофе, молоко, индийский чай, болгарские сигареты, шоколад, ли­ моны и спирт. Они — фонтанщики. Так я начал свой очерк, который не написал. Понял, что это ложь. При чем тут шоколад, лимоны и спирт? Бью на дешевый внешний эффект. И вообще я понял, что написать об этих людях не смогу. Так, как нужно о них написать. Кишка тонка. А так, как смогу, не стоит. Стыдно. Перед этими людьми и перед собой. Раньше никогда стыдно не было. Ну написал как мог — и ладно. Я в конце концов не Достоевский, а рядовой газетчик. Но тут, после фонтана, во мне что-то заклинило. Редактор этого не понял. И сказал: «Убирайся к чертовой мате­ ри». Формально он прав. И он давно ждал случая, чтобы сказать мне эти слова. Я ответил ему, что могу дать информацию в сто строк. Он закричал: «Я отпускал тебя на неделю, ты проболтался месяц, и те­ перь даешь информацию в сто строк?! Ты не газетчик!..» Я заметил, что кричать на себя не позволю. Он взбеленился: «Пиши заявление по соб­ ственному желанию. Прогула я тебе не запишу, но с квартиры выметай­ ся». Насчет квартиры я б с ним, конечно, потягался. Собственно, и тя­ гаться бы не пришлось. Просто не съехал бы — и точка. И ничего б он со мной не сделал. В наше время не так-то просто выселить человека из квартиры. Но я понял, что здесь мне жизни все равно больше не будет. Придется уезжать. И сказал: «Хорошо. Квартиру оставлю. При условии, что вы мне дадите еще месяц. Мне нужно кое с кем списаться, чтобы найти новую работу и пристанище». Он бы, конечно, вышиб меня с треском, но побоялся из-за квартиры. Все-таки трехкомнатная. Он, собственно, и поселил меня в ней, что­ бы сохранить за редакцией, и прописал, но платила редакция. Мне никаких документов на руки не выдавали. Два года назад, когда я поступил на работу в эту газету, мы с редактором по-джентль­ менски договорились, что как только ему понадобится эта квартира, он подыщет мне приличное жилье — отдельную комнату,— а в эту вселит кого ему нужно. Не знаю уж, для кого он ее берег... Не поладили мы с ним сразу. Не знаю, что ему во мне не понрави­ лось. Может, чувствовал, что и я к нему симпатий не питаю. И —тоже не знаю почему. Это всегда трудно объяснить. Мужик он, объективно говоря, толковый и организатор неплохой. Но вот не пошло — и все. Стычки у нас были в основном по мелочам, даже теперь и не припом­ ню, из-за чего именно, да это и неважно. Но однажды вышел формен­ ный скандал. Шла обычная летучка, обсуждали материалы, опублико­ ванные в газете за неделю. То, се, пятое, десятое, как обычно. Зам. ре­ дактора посмотрел на шефа И спрашивает у всех: «А как вам статья в газете от такого-то числа против алкоголизма? Что-то о ней ни слова...» Вот зам. редактора я знаю, почему не терплю. Подхалим. Чистой во­ ды. Без примесей. Но это так. К слову. Я встал и говорю: «Статья бездарная, написана штампованными, набившими оскомину фразами. И от такой примитивной антиалкогольной пропаганды в центральной печати давно отказались...» Я чувствую, что Валерка Зарубин толкает меня коленом в ногу, и никак не могу понять, почему суетится зам. редактора и багровеет шеф. Статья была подписана какой-то неизве­ 5