Сибирские огни, 1987, № 6

хороший парень был... А я в душе моей лелею мечту. Готов тебя сватать. ИРАКА. А куда жену денешь? БУЛТАЙ. Ой, милая, она совсем плоха. До осени едва ли дотянет. А я здоров, крепок, как кедр! Силенок у меня много! И сердце бьется по-молодому. ИРАКА ( я з в и те л ь н о ) . Да что вы говорите? Ведь вы — инвалид. Сердце, печень, почки? БУЛТАЙ. О, все это, Иракуша, мнимые болезни. Бултай еще долго будет жить! А нажитого, накопленного мно-ого, Ирака. Ну зачем об этом говорить? Надо им пользоваться, наслаждаться! ИРАКА. Все знают, что ты самый богатый человек. БУЛТАЙ. Все заработано трудом, милая! ( О б н и м а е т И р а к у .) Ира­ ка! Косуля моя! В самом деле я тебя люблю. Душа горит. Прислушай­ ся, как мое сердце бьется. Словно сердце молодого коня-стригунка. Тук-тук-тук! ИРАКА (с т а р а е т с я вы р в а ть ся из о б ъ я т и й Б у л т а я , б о рю т с я , п а д а ю т ). Фу, шайтан бесстыжий. Жена больна, при смерти, а он о любви тол­ кует! БУЛТАЙ. Тише! Не кричи! ( О б а сидят н а к о л е н я х , т яж е л о д ы ш а т .) Как бы люди не услышали... Боже мой! Ну почему же человека не по­ жалеть? Не пригреть? У тебя сердце есть или нет? ИРАКА (в с т а в а я ). Сердце есть, но ты мне противен. Десять лет одна живу и никому не уступала. А теперь тебе, да? Ах, барсук! А ведь раньше ты был хорошим парнем. Нравился мне... Чего скрывать? А теперь ты кто? Хомяк! Дрожишь над своим добром. Но счастье не в этом, Бултай, не в этом! БУЛТАЙ. Иракуша, жемчужина моя. (П о л з е т к ней н а к о л е н я х .) Дай малюсенькую надежду. Душа горит! Я ведь живой человек! Дай, хоть один раз поцелую, чмокну! ИРАКА (и с п у га н н о п я т я с ь ). Да что ты, что ты, Бултай. БУЛТАЙ (н а к о л е н я х ). Уедем отсюда. В Новосибирск, в Москву, на берег Черного моря. Одену соболями, мехами, окутаю пухом воздуш­ ным, осыплю золотом. ИРАКА (в с тр е в ож е н н о о гл я д ы в а я с ь ). Вставай! Вставай же, Бул­ тай. Люди увидят... Что с твоим сердцем случилось, Бултай? Почернело оно. Зачем ты обливаешь грязью честного человека, Байзына? Ты ска­ жешь, что правду писал? Столько злобы в твоих бумажках, ужас! Вче­ ра мы читали их на партийном бюро... БУЛТАЙ. Я на него обиделся. Я страшный человек. С грязью сме­ шаю того, кто меня тронет. Байзын сам виноват. Он меня преследует, называет кулаком. А что я у него взял, отнял, съел? В чем дело? Я его сожру. ИРАКА. Не подавись. Вставай же... БУЛТАЙ. Дай надежду. Буду честным, как пионер! ИРАКА. Отстань ты, некогда мне глупостями заниматься! ( У х о д и т .) БУЛТАЙ (в с т а е т , о б н им а е т б ер е з у и х н ы ч е т ). Такая же стройная, ладненькая, как была в восемнадцать лет. ( Г л а д и т б е р е з у , ц е л у е т .) Ах, ты моя березонька! Иракуша. Ох, сердечко мое. Эх, еще раз бы крепко ее обнять, прижать к груди! Почему меня раньше хвалили, уважали? А теперь нет. Что я им сделал плохого? ( П о с т а р о й п р и вы ч к е .) Ой, сердце мое! Ой, спина моя! ГОЛОС. Ой, легкие мои! Кишки мои! Ха-ха-ха! БУЛТАЙ. Ай! Кто тут? Появляется К а н д а ш в лисьей шапке с кисточкой, длинным кинжалом на ремне, в сапогах и в гимнастерке. КАНДАШ. Опять стонешь, Бултай? БУЛТАЙ. Тьфу! Откуда вынырнул? Словно рысь или пантера! КАНДАШ. Я таежный человек, охотник, следопыт. По-вашему, как 59