Сибирские огни, 1987, № 6

ные мечтания критиков о новом романе «Война и мир», который по­ вествовал бы о второй мировой войне. Роман Толстого, в сущности, адекватен событиям, изображенным в нем; он охватывает все слои общества и все аспекты войны 1812 года — военные, политические, дипломатические, юридические, нравственные... И все очень подробно и обстоятельно. Но никакой гений не в состоянии охватить все ас­ пекты второй мировой войны. Каждый крупный эпизод: оборона Моск­ вы и Севастополя, Курская и Сталинградская битвы, блокада Ленин­ града, штурм Берлина (я не касаюсь здесь войны на Тихом океане и в Африке, движения Сопротивления в Европе и проч.),— каждый такой эпизод — грандиозная эпопея, превосходящая по своему значению всю Отечественную войну 1812 года. Конечно, фонтан — не фронт. Хотя и на фонтанах гибнут люди, а травмы и ожоги — явление достаточно частое. Когда командир полка отправляет батальон в атаку, он точно знает, что для кого-то эта атака будет последней. На фонтане любой несчастный случай — чрезвычайное происшествие. Все это так. Но все же жизнь и работа на фонтане так не похожи на жизнь и работу в нашей обычной по­ вседневной действительности, что, как ни старайся, не найдешь доста­ точно убедительных слов, чтобы описать то, что видел собственными глазами. При этом надо еще учесть, что я прибыл на фонтан в за­ вершающий период, когда основная и самая опасная работа была уже сделана. Один из пожарных лейтенантов сказал: «Мы приехали на все готовое...» Но если «все готовое» оказалось таким пеклом, то что же было до этого?.. Позже, если успею, я постараюсь записать коротко историю аварийного фонтана, составленную из того, что я вычитал в оперативном журнале, по фотографиям, сделанным кинош­ ником Володей Пузырьковым, и по скупым рассказам фонтанщиков. Теперь же вернусь к тому, что видел сам. ТЕТРАДЬ № 3 Я делаю эти записи, исходя из сегодняшнего моего знания о фон­ тане, т. е. теперь я хотя бы в общих чертах знаю, для чего произво­ дились те или иные работы, зачем туда или сюда таскали бревна и трубы, с какой целью строились эстакады на озере и т- д. Тогда же мне не то что многое, а вообще все было непонятно. Но если я и до фонтана никого ни о чем не спрашивал, то теперь было и невозмож­ но: под грохот факела не очень-то поговоришь. Только по вечерам, в балке, где можно было разговаривать повышенным голосом, Про­ скурин и Курбанов мне кое-что объясняли. Всех фонтанщиков и пожарных разделили на несколько неравных групп, причем в одних были только фонтанщики, в других —только пожарные, а некоторые группы были смешанные. Позже я разобрался в причине образования смешанных групп. К устью подавалась вода — для защиты людей от тепловой радиации. Занимались этим делом исключительно пожарные. В разные дни воды требовалось разное количество: в зависимости от того, сколько людей работает на устье. Поэтому разное количество требовалось пожарных. И пожарные, не участвовавшие в подаче воды, включались в группы фонтанщиков, будучи на положении неквалифицированных рабочих. Впрочем, девя­ носто процентов работы было неквалифицированной, но выполнялась она в экстремальных условиях и этим была необычной. Меня ни в одну из групп не включили. Я отыскал глазами Велик- жанина. Он распоряжался среди пожарных, которые разбирали но­ венькие, не бывшие в употреблении льняные рукава, лафетные и руч­ ные стволы, разветвления, еще какие-то приспособления. Командовал майор жестами или метался от одного человека к другому, хватая за рукав или за плечо и на что-то указывая. Тут я увидел Великжанина как бы в новом свете. Я знал его чело- 25