Сибирские огни, 1987, № 6

— До свидания. Спасибо вам за все, Лариса Ивановна,— с чувством сказал я. А через два дня после выписки ко мне постучали. Я открыл дверь. Лариса. Я буквально остолбенел. Задал более чем дурацкий вопрос: — Как ты меня нашла? Я впервые сказал ей «ты». Мы одногодки, но в больнице ни у нее, ни у меня не было и мысли перейти на «ты». Она хмыкнула: — В истории болезни есть твой адрес... Ты так и будешь держать меня за дверью?.. ТЕТРАДЬ № 2 Лариса теперь приходит редко: навигация закончилась, и ее муж-капитан на берегу. Я радуюсь, когда она приходит, и тоскую, когда ее долго нет. Основное ее качество: непосредственность. Прав­ да, иногда ее непосредственность переходит всякие границы, и возни­ кают некоторые сложности. Я бы, наверное, на ней женился. Впро­ чем, говорят, нельзя жениться на таких женщинах: если она мужу изме­ няет, то и тебе потом будет. Как-то у нас был медовый месяц. Ну не месяц — десять дней. Ее муж был в дальнем рейсе. Детей они отправили в пионерский лагерь. Лариса только что ушла в отпуск, и у меня так счастливо сложилось, что никуда в командировки не посылали, хотя обычно толкали во все дырки, потому что я холостой, а у других семьи. Эти десять дней я никогда не забуду. Более счастливой жизни у меня не было и, боюсь, больше не будет. Все эти десять дней Лариса жила у меня. Каждую ночь мы были вместе. И любовь у нас была словно бы и не краденая, а вполне законная. Не сравнить ведь, когда она прибегала на полчаса. А как она меня кормила!.. Готовит она изумительно. У меня и сейчас бегут слюнки, когда я вспоминаю ее борщи и котлеты. Обстановка у меня такая: диван-кровать (редакционный), телеви­ зор (тоже редакционный), канцелярский стол в комнате (списанный редакционный) и еще один — на кухне, его я сколотил сам, два стула (тоже списанных редакционных), ну еще мои полки. А из посуды: кастрюля, миска, два стакана, ложка, вилка и складной нож, причем все самое дешевое — все это я оставляю, когда мне приходится уез­ жать. А тут я побежал в хозяйственный магазин и набрал полную спортивную сумку разных кастрюль, сковородок, вилок, набор кухон­ ных ножей. Оказалось же, что все это дрянь, кастрюли не те, в сково­ родках будет пригорать, ножи ни один суперточильщик не наточит и т. д. Все, что нужно, Лариса привезла из дома, даже вторую по­ душку, и так мы жили эти десять дней. И вот как-то лежим мы на моей редакционной диван-кровати, и я в блаженном состоянии думаю: хватит мне бродить одиноким бе­ лым медведем. Скажу-ка ей сейчас: выходи за меня. Где еще лучше найдешь жену. И правда, чуть было не ляпнул. Но в последний момент спохватился. У нее — дом, шикарный такой коттедж на две семьи со всеми удобствами, «Жигули» последней модели, третью машину меняют, обстановка, все такое прочее, а что дашь ей ты, бродяга, щелкопер несчастный, ни кола, ни двора, с квартиры рано или поздно попрут, дадут какую-нибудь комнатенку в молодежном общежитии, зарплата отнюдь не капитанская. Но главное — дети, два мальчишки. У них — отец, уважаемый человек, любит их без памяти, вечно с ними что-то мастерит, старшего учит водить маши­ ну, ни из одного рейса без подарков не возвращается. А кто для них ты? Куда ты лезешь со свиным рылом в калашный ряд?.. Я сам вырос без отца, горя хлебнул через край, знаю, что это такое. Скажи спасибо за все, что она тебе дала, и молчи в тряпочку, 18