Сибирские огни, 1987, № 6

железное здоровье. Однако дней через десять меня, в основном, отхо­ дили, и я начал вставать, хотя лежал потом еще почти три недели. Лариса (впрочем, тогда она еще была для меня, как и для дру­ гих, Ларисой Ивановной) как раз и появилась к тому времени, ког­ да я начал помаленьку вставать. Она только что приехала из отпуска, с юга, где загорела так, что походила на мулатку. Стройная и гра­ циозная, с короткой мальчишеской стрижкой, в хрустящем белом халате и высоком накрахмаленном белом колпаке (последняя мода женщин-медиков), она была строгой и неприступной. С выходом ее на работу порядки в отделении резко изменились- Среди больных были, например, любители повисеть на служебном телефоне, который стоял в коридоре на столике постовой сестры. Лариса быстро и ре­ шительно прервала эти переговоры. Но главное — в то время как раз проходил чемпионат мира по футболу, репортажи передавались поздно, иногда за полночь, и мы полулегально их смотрели. Телевизор стоял в столовой, после ужина мы не расходились, ждали футбола. Теперь после отбоя телевизор выключали, и столовую запирали на ключ. Мы было зароптали, но Лариса мигом нас утихомирила: «Здесь больница, а не дом отдыха!» Медсестер она гоняла как Сидо­ ровых коз, и они больше не решались пускать нас в столовую после отбоя, хотя Лариса к тому времени уходила уже домой. Она заканчивала работу в шесть, как и врачи, но иногда остава­ лась дежурить на ночь — сестер в отделении не хватало. Приезжа­ ла на «Жигулях» последней модели, тормозила у крыльца и ловко загоняла машину задним ходом на бетонную площадку. Держалась она со всеми независимо, с врачами разговаривала, как с равными. В нашей палате лежал старик-сердечник, постельный больной. Дочь его — врач — работала в этой же больнице, но в Дру­ гом отделении. Как-то она пришла и стала качать права: сестры-де не так ухаживают за ее отцом, неумело и болезненно ставят капельницы и уколы, вообще недостаточно уделяют внимания ее отцу, как бы на­ мекая даже и на то, что он не «рядовой» больной, а ее отец и т. д. Ла­ риса ей сказала: «Ольга Михайловна, если вы действительно хотите помочь, то приходите, посидите возле отца, лишний раз протрите пол, покормите с ложечки, вынесите судно. А моих сестер учить не на­ до, я их сама научу!» Та побежала жаловаться главному врачу, но главврач, видно, решил, что Лариса права, и даже не стал разби­ раться. Больные уважали Ларису. Строгость в медицинском учреждении воспринимается как нечто само собою разумеющееся. Больница Дей­ ствительно не дом отдыха. Строгость, безукоснительное выполнение предписаний только усиливает авторитет лечебного учреждения, вы­ зывает большее доверие. От нечего делать я читал в больнице журналы «Медицинская се­ стра», которые дала мне Мария Егоровна — наша палатная сестра. В статьях этого журнала, посвященных медицинской деонтологии и пси­ хологии работы с больными, упорно проводилась мысль о том, что се­ стра, наоборот, должна быть ласковой, почаще улыбаться и т. д. Я с этим решительно не согласен. Сестра, на мой взгляд, должна держать определенную (и немалую!) дистанцию, ни в коем случае не фамиль­ ярничать с больными, не позволять им называть себя на «ты», умень­ шительным именем и т. д. Однажды (это было, примерно, на пятый день после ее появления) Лариса вошла в нашу палату. Я был один, остальные смотрели после ужина какой-то телефильм. — Идемте со мной,— коротко приказала Лариса. Она привела меня в уютную ординаторскую, застланную ковровы­ ми дорожками; на подоконниках стояли горшки с цветами. Лариса се­ ла за стол и указала на стул мне. Перед нею лежала стопка скорбных листов — истории болезни. Она не спеша перебрала их, нашла мою и, полистав, спросила: 15