Сибирские огни, 1987, № 6

самоед». Не кому-нибудь, а именно алтай­ скому юноше выпала ответственность сы­ грать «великого самоеда» и плыть по вод­ ным трассам Ледовитого океана, как гово­ рится, до края земли, стремясь оставить его живым на экране. Плыть до края земли по следам поэта и землепроходца Сергея Маркова, любившего Горный Алтай и ал­ тайцев, писавшего о них замечательные стихи. Да, звенья вновь сомкнулись! Читать книги С. Маркова — и наслажде­ ние, и учеба. Читать о жизни и творчестве С. Маркова — тоже учеба. И, наконец, чи­ тать письма С. Маркова — еще раз учеба. Ты как бы входишь в мир его великой лю­ бознательности. У этого человека и настоя­ щего поэта всегда Епереди дорога. Его уверенные и твердые шаги всегда направле­ ны к горизонту: мол, что за горизонтом, за рощицей, за холмом? Все интересное — ин­ тересно Сергею Николаевичу Маркову. Он никогда не чурался истории и поэзии любо­ го народа, будь он многочисленный или со­ всем небольшой. В другом своем письме он сообщает: «Получил Вашу бандероль. Большое спаси­ бо за книги». Далее он интересуется исто­ рией гражданской войны в Горном Алтае, просит книги местного издания о том пе­ риоде. Письмо свое заканчивает совершен­ но неожиданным для меня вопросом: «Очень интересуюсь конечной судьбой Че­ та Челпанова, но литературы о нем не встре­ чал, кроме публикации в «Сибирских огнях» 20-х годов («Бурханизм на Алтае»; автора забыл). Может быть, о Челпанове что-либо печаталось за последнее время?». Во-первых, почему это неожиданно для меня?.. Честно говоря, я даже не предпо­ лагал, что русского поэта могут интере­ совать события 1904 года из жизни моего народа, проходившие где-то возле нынеш­ него Кырлыка Усть-Канского аймака. Проповедниками новой веры — бурханиз- ма, можно сказать, просто по стечению обстоятельств невольно стали пастухи, рядовые алтайцы Чет Челпанов и его дочь Чугул. В то время Чугул, кажется, было всего четырнадцать лет... А что такое бурханизм? Он представляет собой сплетение различных идеологических вея­ ний — монгольского ламаизма, правос­ лавного христианства, в нем есть и неко­ торые обрядовые элементы национального эпоса нашего народа. Интересно, а как Чет Челпанов и дочь его стали проповедниками этой так назы­ ваемой Белой веры?.. Историки тех вре­ мен и дней пишут, что появился в горах Алтая человек на белоснежном коне и, якобы встретившись с Четом Челпановым, выдал себя за исчезнувшего когда-то Ойрот-Хана. А об этом «благеродном» хане очень много легенд жило тогда сре­ ди жаждущего воли и свободы измучен­ ного народа. По легенде он должен был вернуться на лоно «вечнозеленого Алтая» и освободить от рабства и ига свой на­ род. И вот тот человек на белоснежном коне, т. е. новый Ойрот-Хан, будто бы сказал Чету Челпанову, как свидетельст­ вуют историки, «на искаженном алтай­ ском языке»: «Я был и буду во веки ве­ ков!.. Ты, Чет, человек грешный, а дочь твоя Чугул безгрешна. Через нее я воз­ вещу всем алтайцам свои заповеди...» Вот начало истории Чета Челпанова, дальнейшей судьбой которого интересо­ вался Сергей Николаевич Марков. Говоря о публикациях двадцатых годов в «Сибирских огнях», поэт, очевидно, имел в виду очерк Н. Бакая «Легендар­ ный Ойрот-Хан (из истории туземных дви­ жений на Алтае)», напечатанный в 1926 году в четвертом номере этого журнала. О тех же событиях на Алтае намного раньше, а точнее в 1919 году в ежеме­ сячнике «Сибирский рассвет», мне прихо­ дилось читать очерк В. И. Верещагина «Бурханизм, или «ак-янг», на Алтае». А как кончилось дело Чета Челпано­ ва?.. Прежде всего, конечно, чуда такого рода, как встреча с настоящим Ойрот- Ханом, не было. Новоявленным «Ойро­ том» оказался странствующий и мороча­ щий головы доверчивых людей монголь­ ский лама. Что касается самого Чета Челпанова, то окружной суд города Бийска не нашел в его учении «ничего противоправительственного» и оправдал его. Поиски забытого стали делом всей жизни и многосторонней деятельности поэта, прозаика и ученого Сергея Нико­ лаевича Маркова. Он, пионер многих интересных начинаний, свершений, нахо­ док и открытий, мог написать о себе: Но верный мечте и труду, Я всюду старался найти И светлую соль, и руду, И к ближнему морю пути.