Сибирские огни, 1987, № 6

ухищрения не идет ради плана этот, в об- щем-то, порядочный человек! Вплоть до то­ го, что «наутро после получки вез втихаря в своей брезентовой сумке на лесосеку па­ ру бутылок, чтобы остановить готовую сор­ ваться бригаду». Естественно, что и в бригаде «научились принимать это как по­ ложенное». В упоминавшемся уже эпизоде проводов «сиятельного штампа» («Печальный детек­ тив») во главе пошлого спектакля с угоще­ нием, заздравными подхалимскими речами, подношениями находится тоже очень не­ плохой человек — однокашник Сошнина Володя Грачев, ныне руководитель строи­ тельного треста. Он все прекрасно видит, понимает, но вынужден играть одну из главных ролей, поскольку такая сложилась практика деловых отношений, которой все они повязаны как паутиной: «Этот сиятель­ ный штымп всех нужных людей известит, что в Вейске принимают лучше, чем, ска­ жем, в Чебоксарах», а, следовательно, в главке будут удовлетворены все заявки, соответственно, удастся выполнить все планы... Как видим, нравственная сторона подоб­ ных деловых отношений отходит на задний план, давая, с одной стороны, простор раз­ гулу безудержного прагматизма, а с дру­ гой — соответственно формируя психологию и мораль, а также поведение человека, за­ тянутого в сети этих цинично-обыватель­ ских расчетов. Точно и убедительно эволюция формиро­ вания и перерождения человеческого созна­ ния под влиянием негативных тенденций показана в романе М. Щукина «Имя для сына». И прежде всего на образах предсе­ дателя райпо Козырина и его окружения. Петр Сергеевич Козырни — фигура на­ столько же одиозная, насколько и непрос­ тая. Люди, подобные ему, «умели показать себя с выгодной стороны, умели так же прочно и надежно замаскировать свое ли­ цо, что ни с первого, ни со второго раза не разглядишь. И при всем том вооружены самым страшным оружием... оружие это — цинизм и точный холодный расчет». Ци­ низм этот, вкупе с жестким прагматизмом и ощущением вседозволенности, и рождает в душе Козырина сладостное чувство сво­ его «избранничества», уверенности в том, что он один из тех настоящих «хозяев жизни», которым дано право жаловать и миловать, презирать и смеяться над всеми, кто находится от них в зависимости. Он и презирал, и «смеялся над многими. Смеялся, когда к нему на дом привозили парикмахера, смеялся, достраивая свой особняк, смеялся, когда решал — дать или не дать иному человеку записку, с которой можно было войти в магазин со двора...» Чувство «хозяина жизни» подкреплялось у Петра Сергеевича соответствующей фило­ софией: «Жизнь — это конус, вот так, и наверху оказываются только самые крепкие и способные». Разумеется, способные лок­ тями растолкать других и взобраться на вершину «конуса». Однако не сразу сложилась у Козырина эта философия, не вдруг он стал таким. Более того, если заглянуть в его молодость, то с удивлением можно обнаружить, как не­ похож этот холеный, высокомерный, холод­ но-расчетливый и самоуверенный чинов­ ник на того робкого, застенчивого юношу, каким он был в начале своего жизненного пути. Рос Козырни трудно, без отца, с больной матерью. Сызмальства приучен был ценить труд и именно им, честным добросовестным трудом, и завоевывал он поначалу свое место под солнцем: учась в институте, «разгружал по ночам вагоны, чтобы сши­ бить двадцатку до стипендии», «сам чинил и отглаживал старенький костюм, единст­ венный на все случаи». «Ему неоткуда было ждать помощи и не на кого было надеять­ ся, кроме как на себя. Обеспеченную жизнь, о которой он мечтал (вполне, кста­ ти, законное и естественное желание чело­ века, выросшего в нужде. — А . Г . ) , Козы­ рни тоже хотел выстроить сам». Что ж, при его цепком уме, несомненных способностях делового, предприимчивого человека, его упорстве и трудолюбии вряд ли можно было сомневаться, что его наме­ рения выполнимы. Но вот на какое малозаметное, зато весь­ ма существенное обстоятельство обращает внимание М. Щукин. «Сам-то сам, но ведь он жил среди людей и зависел от них»,— резонно подчеркивает автор. И в том, мо­ жет быть, и трагедия Козырина, что не до­ велось ему в начале жизненного пути по­ пасть на выучку к настоящим людям, а те, кто стал пестовать и направлять его судь­ бу, на поверку сами оказались «с душком», А первым наставником молодого специ­ алиста Петра Козырина, только-только при­ ехавшего по распределению в Крутоярово, стал тогдашний председатель райпо Киже- ватов. Он многое преподал своему пока еще скромному до застенчивости, неискушенно­ му в «деловых играх» коллеге: и как, ска­ жем, вести себя с грузчиками, которые не спешат браться за срочную работу, и как добиться нужных материалов для строи­ тельства, и в какой момент «подкатиться» к начальству насчет получения квартиры, внеочередного приобретения личного авто­ мобиля, и даже... как лучше, выгоднее же­ ниться... По мере усвоения всех этих премудростей приходит к Козырину и удача в делах, и расположение начальства, и личное благо­ получие, и собственная уверенность. Да и внешне разительно меняется Петр Сергее­ вич. Вместо краснеющего и смущающегося молодого человека — «спокойное, непрони­ цаемое лицо, на котором никогда не вздра­ гивал ни один мускул». Впрочем, тот же Кижеватов, наставляя своего подопечного, прозорливо предвидел, к чему может прийти его ученик: «Еще го­ да два, обкатаешься, как кругленькая галь­ ка, все ходы-выходы узнаешь, на мое мес­ то сядешь. И привыкнешь. Про себя поду­ маешь, что дрянь, а смолчишь, у гальки ж углов нет», «Воспитывал» Козырина не один Кижева­ тов. Еще более предметные уроки получал Петр Сергеевич от... от первого секретаря райкома партии Воронихина. Став после института завбазой, Козырни, еще не рас­ терявший присущей ему честности и чувст­ ва справедливости, не научившийся пока делить людей на «избранных», с их невесть откуда взявшимся правом везде «снимать 147