Сибирские огни, 1987, № 6

пожарной охраны, они все были в форме защитного цвета, и я таился среди них. Пожарных из управления летело человек пятнадцать, ос­ тальных — офицеров и бойцов — должны были забросить на фонтан из военизированных отрядов, расположенных в нефтяных городах об­ ласти. Таким образом, выражаясь языком теории журналистики и социо­ логии, я вел прямое, длительное, скрытое наблюдение. И это вовсе не было профессиональной уловкой, просто иначе я не мог попасть на фонтан. Более того, я даже не ощущал себя газетчиком. Как газетчик я всегда и везде держался уверенно. Я брал интервью у трех минист­ ров и двух академиков, когда у нас в области проходила Всесоюзная конференция по нефти и газу,— и не чувствовал себя моськой, на ко­ торую никто не обращает внимания. А здесь мне больше всего хоте­ лось подхватить какой-нибудь ящик или мешок и потащить в утробу самолета, где покрикивал бортмеханик, указывая, как расположить груз. Но и на это я не решился. Когда пожарные офицеры пошли по­ дальше от самолета, чтобы покурить, я поплелся за ними. Офицеры ни о чем не спрашивали меня, видно, Великжанин сообщил им, кто я та­ кой и почему оказался в их компании, сами же охотно отвечали на лю­ бые вопросы. — Когда полетим? — спрашивал, например, я. — А кто его знает,— отвечали мне. — Долго туда лететь? — А кто его знает. И так далее в том же духе- Один лейтенант особенно привлекал мое внимание. Он говорил меньше всех, то есть вообще молчал. Хоть я и газетчик, но люблю молчаливых людей. С ними нашему брату трудно, но интересно. Лейтенант был лет двадцати двух, высокий, широкоплечий и, не­ смотря на молодость, плотный. Я сразу подумал, что он спортсмен, и не ошибся. — Кандидат в мастера по классике,— подтвердил он и счел нуж­ ным обратить мое внимание на одного человека, которого я, впрочем, тоже давно приметил. Этот человек, в отличие от лейтенанта, маленький и щуплый, какой-то заморыш, к тому же в очках, вертелся среди фонтанщиков, грузил мешки и ящики, а потом, когда погрузка закончилась, надел на плечо большой кожаный кофр на длинном ремне и с важным видом расхаживал вблизи Генерала. Кофр насторожил меня сразу. В таких футлярах фотокорреспонденты держат аппаратуру. Я неуве­ ренно предположил, что там, быть может, какие-нибудь приборы, необходимые фонтанщикам, но лейтенант-спортсмен рассеял мои сом­ нения: — Киношник, Я был оскорблен в лучших чувствах. Я, словно диверсант, проби­ раюсь на фонтан только что не под чужой фамилией, во всяком' случае, под чужой должностью, хоронюсь, как злоумышленник, от Генерала, имея при этом такого влиятельного друга, как Великжа­ нин (он был' старший среди летевших на фонтан пожарных), боюсь вынуть не то что фотоаппарат (у меня был в портфеле «Зенит», за­ вернутый в офицерскую рубашку), но даже блокнот, а какой-то замухрышка-киношник запросто отирается между фонтанщиками, о чем-то разговаривает с ними и уже настолько освоился, что прини­ мает участие в погрузке. Более того, отобрал несколько человек, выстроил перед самолетом и начал щелкать. Потом спрятал камеру обратно в кофр и двинул в нашу сторону, на ходу вынимая пачку сигарет. Издалека он казался постарше, а теперь, без очков и кофра, который оставил у самолетного колеса, выглядел совсем пацаном. Он, видно, несколько дней не брился, но и щетина-то у него была не настоящая, а так — пушок какой-то. И вот он чувствовал себя 9