Сибирские огни, 1987, № 6

Разговор о рабочих кооперативах и обшей кассе сам собою отодвинулся, иссяк. Филимон Петров вызвался проводить его. — Так что, Василий Федорович, надумал я уходить из пилорубного,— шагая рядом, сказал он с деланным равнодушием.— С мастером поругался. И вообще.., Самому надо пожить, своим умом. Понимаете? — Понимаю,— не стал выпытывать подробности Петр.— Уговор наш остается в силе. Дайте мне три-четыре дня, Филимон Петрович. Как только что-нибудь прояснится с местом, найду вас,— он попрощался и, половчее взяв кошель с цвет­ ком, обернутым в газеты, зашагал по Рижскому проспекту. К вечеру на камни лег иней. Он был похож на серую парчу. Вспомнилась примета: к рождеству иней — жди летом хорошие хлеба... Петр запрокинул голову, увидел звезду на крохотном квадратике ночного неба и улыбнулся. Он подумал, что у этой звезды должно быть очень хорошее, очень русское имя: А н т о н и н а , 4 Утром следующего дня Петр отправился на Невскую заставу — в кружок Николая Рядова. Всего быстрее попасть туда на пригородном полупоезде, спе­ циально для этой линии сработанном на Путиловском заводе. Окна в трех его вагонах маленькие, сиденья поставлены тесно, стены и двери безжалостно разво­ рочены, пол — застойная лужа. Неистребимо держится здесь кислый запах мокрой одежды, пота и металла. Одни именуют полупоезд чугункой, другие кличут пароівой конкой. Третьи называют самоварчиком. А и впрямь самоварчик: пока едешь, и остынешь, и напаришься. День выдался теплый, но с моросью. Петру вспомнились слова поэта-историка Алексея Хомякова: «Здесь, где гра­ нитная пустыня гордится мертвой красотой...» Нет, красота у Петербурга не мертвая, скорее, холодная, по-европейски чопор­ ная. Простой человек в ней, словно в каменной клетке. Ему неприятно, холодно, одиноко.... За летними усадьбами, некогда принадлежавшими графам и князьям, начались задворки города: сплошные стены из ветхих домишек, прогнивших заплотов, ново- поставленных бараков, ретирадных будок, фабричных корпусов, пивные лавки, трактиры в первых этажах, церковные сооужения... Пассажиры поезда-конки, привыкшие к дальним переездам, дремлют или те­ шатся побывальщинами. Не хочешь, а задержишь в памяти историю о том, что слесарь Семянниковского завода Васька Иванов «намедни учудил». Задумал, зна­ чит, этот самый Васька шантажничать. Составил требовательное письмо от неиз­ вестного имени владельцу молочных ла^ок Аристову, что в селе Смоленском. Так, мол, и так, прошу взаймы восемьсот целковых, надобны на поездку в Москву, через полтора года обязуюсь, дескать, возвернуть в неприкосновенном виде. Далее приписал место, куда принести сверток — в развалины у Петрихинских домов. И число. В конце завернул угрозу: не будет денег — той же ночью начудю!.. Марку на письмо Васька Иванов купил в лавке опять же у Аристова. Но тот хитрей оказался — сам себя уберег, а злоумышленника в развалинах под полицию заманил. Того и схватили... Кто-то из пассажиров заметил, что от семянниковских рабочих всего ожидать можно: Васька Иванов по сравнению с другими — ангел; но общих беспорядков не устраивает; а вот в ч е р а... На него зашикали, заоглядывались с угрозой, и он смешался. Правильное название Семянниковского — Невский завод механических и гор­ ных заводов. Прежде им владели Семянников и Полетика. Отсюда и название — по имени главного из бывших владельцев. Есть и третье обозначение — Невский механический. Это один из главных соперников Путиловского по производству паровозов, военных судов и снарядной придачи к артиллерии. По непокорству рабочих — тоже. Их здесь вчетверо меньше, но уж если поднимутся с требовани­ ями к дирекции, то держатся отчаянно, дерзко, будоража всю Невскую заставу. Оно и понятно — есть традиции. Именно на Семянниковском в конце семидесятых годов столяр Степан Халтурин и слесарь Виктор Обнорский начинали создавать «Северный союз русских рабочих». Паровая «конка» одолевала версту за верстой. Фабрика сменялась заводом, завод — мастерскими. Одно село вырастало из другого: Смоленское, Глухозерское, Михаила-архангела, Фарфоровское... Вот, наконец, и Александровское. Прежде чем идти к Рядову, Петр завернул в лавку на Глазовой улице, купил коробку яичных сочней. Неудобно являться с пустыми руками. Затем отыскал дом под номером 14, неторопливо вошел в темный, дохнувший гнилью подъезд. Первый этаж занимали бесплатные вечерне-воскресные классы Русского техни­ ческого общества. Собственно, благодаря им Петр и получил дружок на Невской стороне. Здесь учительствовала дочь землемера-таксатора Вера Владимировна Сибилева. Петр знал ее как участницу маевки 1891 года. Сибилеву питали иллюзии славных одиночек-цареборцев, туманные представления о мужицких общинах и 106