Сибирские огни, 1987, № 5

ГЛАВА ВТОРАЯ 1 Рос Колька тихим. Лежал в люльке молчком — по целому дню голоса не подавал. Забудет иной раз мать вовремя покормить — убежит куда-нибудь к подружке, заговорится — он тоже молчит. Дед восхищался: — Терпеливый парень. Железный, одним словом,— поглаживал порядком отросшие усы и добавлял с гордостью: — Наша порода, харинская... Но вот прошел месяц, другой, третий... пятый... А внук все лежит и смотрит неопределенно куда. Бабка уже забеспокоилась — исподволь стала расспрашивать соседок: что бы все это значило? — Головку все еще не держит. — А он, милая, слышит? На звук-то поворачивается и на свет? — Поворачивается. Имя свое знает. Так он смышленый,— нахваливала она внука. — А то сейчас от всяких бонбов, пишут вон в газетах, за границами родятся всякие недоноски. — Не-ет, наш сообразительный. Только вот головку не держит. Год прошел. Надо бы уже говорить первые слова: «мама», «баба», «деда», а он молчит. Дед ходил мрачный — надо же такому случиться, у всех внуки как внуки, а тут дочь непутевая, так мало этого, еще и внук неизвестно какой. Приставал к жене: — Ты поезжай с ним к докторам, пусть посмотрят... Бабы на проулке судачили (вышел в воскресенье денник почистить, невольно подслушал): — Старики еще давно говорили: суразята почти завсегда красивые бывают, умные и шустрые, потому как в любви родятся. — И-и, милая, все, что с любовью сделано,— хорошо сделано... Кумушки засмеялись, зыркнули по сторонам — не подслушивает ли кто, затараторили дальше. — А в блуде да в пьянке такие вот и родятся, как у Тоньки Хариной... Бросил вилы Кузьмич, опустился на ясли. Чуяло сердце, неладно что-то с внуком, не таким должен бы быть он — крикливым, подвижным. Даже капризным — и то это лучше, чем безразличным, равнодушным. Давно заметил, что жена осунулась, печальная ходит, виновато посматривает на Кузьмича... Чего уж теперь виноватить ее, вместе надо как-то искать выход — лечить, что ли, его... В город, однако, отправить надо, пусть профессора посмотрят. Разве отпроситься да поехать с ними, а то ведь бабы есть бабы. К самому главному профессору надо. Только он может помочь. — Бот что, бабы,— он теперь и жену, и дочь называл так.— Надо ехать в город с ним. И непременно пробиваться к профессорам. Они только и могут помочь. Однако я сам с вами поеду. Вам одним не управиться — дело сурьезное. Но жена рассудила по-своему. — Чего ты поедешь? А дома кто будет со скотиной? Занимайся уж своим делом, без тебя управимся. И он согласился — как всегда, жена права оказалась: про скоти- ну-то он действительно забыл... В городе мать с дочерью и внуком пробыли неделю. Приехали вроде бы повеселевшими, оживленными. — Ну, что? — нетерпеливо сучил ногами Кузьмич. — Ничего, отец, не волнуйся,— успокоила жена.— Доктора говорят, что бывает такое, как это, Тоньк? — Временное торможение развития. — Это кто так сказал? 79