Сибирские огни, 1987, № 5

— Он еще персидский знает, калмыцкий и немецкий. — Когда успел? Молодой ведь совсем... — Он горьковские университеты прошел. Скорей, проехал, купил велосипед и колесил два года по стране,— Федор с удовольствием рассказывал про товарища.— С кем жил, у того и учился. А сейчас решил английский выучить!.. Минаев помрачнел и замолчал. Федор подумал — снова что-то сказал невпопад, но тот заговорил: — Асгат — это чудо! Подумаю, что каждый день смерти в глаза смотрит, не по себе становится. Кстати, а в какой институт ты собираешься?— Немцы подскажут... — Я не шучу. Не век же воевать будем... — У меня за плечами всего семь классов. Да и те больше вприглядку. А кто отцовскую семью кормить станет? Пять ртов. У старших братьев свои семьи... — Не прибедняйся. Пора доучиваться. Асгат твой правильно делает, а ты время изводишь. По русскому, литературе, истории знаешь ты не меньше десятиклассников. По остальным предметам помогу. Вскоре его жена, тоже учительница, прислала сборники задач по алгебре, геометрии,тригонометрии. Федор собирал на кухне оберточную бумагу из-под концентратов, сшивал в тетрадки. Банка из-под пушечного масла служила материалом для рефлектора. Белая жесть хорошо отражала лунный свет и фокусировала его на листе бумаги. До дневного света, конечно, далеко, но читать было можно. С этого дня алгебраические задачи занимали все его мысли. Сам себя назначал дежурить на наблюдательном пункте. И непременно в паре с Легатом, который зубрил английский. Решал до боли в голове. Передавал рефлектор Легату, сам становился к стереотрубе. К Вениамину Абрамовичу шел только тогда, когда никакие ухищрения не помогали. Если два-три дня его не было, учитель сам одолевал две сотни ступенек вверх. Был он строг и педантичен, но зубрежки формул не требовал. Больше всего ценил самостоятельный поиск, творческое решение задач. Ни слова похвалы Федор не слышал. Решал все задачи подряд. Не остановился, пока не решил последнюю. Собрал все свои тетрадки, понес учителю. Тот впервые разволновался: — А ну, садись. Будет экзамен по всем правилам! — дал пять задач из разных разделов.— Посмотрим, на что ты способен... Все еще было свежо в памяти, и Федор легко справился с заданием. — Поразительно! — не скрывая торжества, впервые в полный голос говорил Вениамин Абрамович.— За полтора месяца — полноценный решебник! Его же можно издавать в помощь учителю! Тригонометрия была труднее, но одолел и этот задачник. Занятия по физике, стереометрии, которая давалась особо трудно, часто перебивались беседами о будущей мирной жизни. И всякий раз получалось, что недоучкам в ней не найдется места. Федор понимал, что говорится это специально для него, чтобы он не охладел к учебе, что сказанное учителем — педагогический прием, но ни разу не возразил: раз так сказал Вениамин Абрамович, так и будет. Белый снег заменял классную доску, лыжная палка — мел. Из «наглядных пособий» по физике — аккумуляторы, рация, телефонные аппараты, буссоль, теодолит, стереотруба... К маю занятия прекратились. По мнению Минаева, Федор мог смело сдавать экзамены за курс средней школы. Федору же становилось страшно при одной мысли об этом. Как-то Вениамин Абрамович пришел к нему на наблюдательный пункт.— Я пришел сказать тебе спасибо. — Вы — мне? — растерялся Федор. 57