Сибирские огни, 1987, № 5

собственно, и является главным героем романа. Но дело не только в том, что поезда выходят на линию наспех составленными, зачастую с серьезными техническими неисправностями; дело в том, что на самой железной дороге по-прежнему продолжают действовать «законы» и «порядки», негласно утвердившиеся, укоренившиеся здесь десятки лет назад. По-прежнему посадка в поезд напоминает толкучку-барахолку, где ловко срывают свой куш и проводники, и носильщики, и кладовщики камер хранения... Даже работники технических служб — и те, похоже, являются на работу главным образом для того, чтобы где-то как-то заполучить желанный «посошок». Вообще И. Штемлер столько открывает нам всякого рода «секретов» и «тайн» поездной службы, что, прочитав его роман, честное слово, крепко задумываешься, стоит ли, отправляясь в путь-дорогу, идти в железнодорожную кассу. Ибо мы становимся свидетелями вопиющей безответственности тех, кто по долгу службы должен обеспечить элементарную безопасность вагонов перед их отправкой. Оказывается, жизнь пассажира может быть подвергнута смертельному риску из-за преступной халатности какого-нибудь полупьяного электрика или механика. Собственно, в романе «Поезд» мы и становимся свидетелями такой жуткой трагедии, когда из-за «нарушения технологического режима и должностных инструкций», т. е., попросту говоря, из-за разгильдяйства тех, кто по долгу службы обязан был следить за техническим состоянием вагонов, в злосчастном 119-м произошел пожар, приведший к гибели пассажира. В конце романа приводятся несколько грозных приказов о привлечении к административной ответственности группы лиц — виновников пожара, начиная от бригадира поезда и кончая поездным электриком. Но именно эти приказы с их беспощадными, карающими формулировками и рождают очень и очень тревожные думы, заставляют с несколько иных позиций взглянуть на повсеместно происходящую в стране перестройку. В последнее время мы уже привыкли читать в газетах либо слышать но программе «Время», что там-то за такие-то служебные прегрешения и злоупотребления снят с работы ответственный руководитель. И — что там скрывать — подобного рода сообщения радуют нас, ибо откуда, как не с «головы», начинать перестройку. Но будем все-таки до конца откровенны: произвести перестановку «в верхах», сменить-заменить секретаря райкома или обкома, начальника главка и даже министра — проблема не столь уж сложная; недаром подобного рода проблемы, в случае необходимости, решаются достаточно быстро и оперативно. Но вот кем заменить в сжатые сроки всех тех халтурщиков, разгильдяев, пьяниц, лодырей, которые лишь согласно записи в трудовой книжке принадлежат к рабочему классу? А ведь их, этих «афонь», тысячи, если не миллионы. Вот и получается очень странная и, прямо скажем, нерадостная картина. В «верхних» и «средних» этажах наших министерств и ведомств Ѵ.ИДЯТ толковые, у м ные, государственно мыслящие люди. А «внизу», непосредственно на производстве, многое остается как в «добрые старые времена», что самым наглядным образом и показал нам И. Штемлер... Мы, конечно, оптимисты, мы убеждены и верим, что перестройка коснется всех, даже самых «подвальных этажей» нашего производства, что поезд социалистической экономики вста- нет-таки на новые рельсы. Но случится это — и здесь нам надо быть трезвыми реалистами,— лишь когда произойдет массовая переделка, перековка наших трудовых резервов, когда скажет свое слово человеческий фактор. Но, как видим, работы, притом работы черновой, кропотливой, неустанной,— непочатый край. И хорошо уже одно то, что наша производственная проза со всей остротой и ответственностыо ставит эту проблему, четко и внятно заявляя (позволю себе повторить еще раз слова одного из героев рассмотренных здесь произведений), что «подлинный бог — это и есть сам человек». ♦