Сибирские огни, 1987, № 5

Километра через два лощина постепенно кончилась, и мы выехали на ровное поле с мелкими колками. Шлехена уже не было видно. Впереди наискосок ниткой просматривалась нужная нам дорога на Сады. Выехав на нее, мы быстро приблизились к Садам на километр и остановились. Дальше к поселку приближаться опасно. А если сын Лисовского ездил не сюда, если они все же оставили здесь засаду? Надо проверить!— Плотникова — в голову колонны!— передал я по обозу. — Максим Иванович,— обратился я к старшине,— теперь настал твой черед. Бери головной дозор и галопом к поселку. Не подъезжая близко, помаячьте перед ним. Если засада оставлена там — постарайтесь вызвать огонь на себя. Я тогда степью поверну налево и поведу табун без дороги к дамбе по карте, а вы прикроете нас. Если их там нет — вышли к нам навстречу дозорного, а ты со вторым жми на дамбу. Из укрытия осмотри ее северный берег. Оттуда один пулемет может всех нас положить. Плотников с дозором умчался вперед, а мы не спеша двинулись следом. Со всех повозок танкисты напряженно всматривались в приближающийся поселок и на наш дозор, ожидая, начала перестрелки. Автоматы у всех были в руках. Метрах в трехстах от поселка дозор повернул с дороги влево, потом вернулся на нее и проскакал к его правому краю. Тишина. Дозор приблизился к поселку и исчез в нем... Через несколько минут на дорогу выскочил всадник и направился к нам. — Антонов, за мной рысью марш! Обоз перешел на крупную рысь. Все шло по плану. Следующий рубеж — на дамбе. В Садах, не снижая скорости, мы повернули в левый переулок прямо на север к Рагировке, что стоит у северного конца большого озера Гросс-Кекш-Зее. Вот за этим-то селом, на дамбе, перекинутой через обмелевшее озеро, и ждет нас очередное испытание. Судя по карте, на ее дальнем берегу отличная позиция для засады. Пошла грунтовая дорога с уклоном к озеру, лошадям стало легче. Жеребята в одиночку и парами скакали рядом с табуном, подгоняемые призывным ржаньем матерей. Мы с дозорным оторвались от табуна метров на триста и первыми достигли шоссейной дороги, пересекающей нашу и уходящей в Напахане к бандеровцам, которые сейчас уже поджидают нашего приближения. До них отсюда километра три. Место открытое и незаметно пересечь шоссе мы не сможем. — Останови табун за тем колком до моего возвращения,— показал я дозорному на густой березняк и поскакал в Рагировку к старшине. Плотников примостился на скате крыши высокого дома и смотрел на дальний берег озера за дамбой. — Что интересного заметил, старшина? — Берег просматривается метров на тридцать, а дальше идет уклон. Наверху нет ни окопов, ни людей. Возможно, они нас заметили и замаскировались, — спустился с крыши старшина.— Дамба узкая, с трудом пройдет за бричками четверка ло­ 148 шадей. Жеребят надо сразу связать и уложить в брички. По команде старшины выстроился весь отряд. Я коротко рассказал о вероятной засаде на той стороне дамбы, о неизбежной погоне националистов из Напахане, которые уже сейчас в бинокли ищут нас по всей округе. Они, конечно, заметят нас при переходе табуна через шоссе и будут здесь на конях через 12—15 минут. — Принимаю следующее решение: старшина Плотников и еще четверо на конях сейчас проскочут через дамбу и, если обнаружат там засаду,— завяжут бой. Остальной табун галопом прорвется мимо них к Кекшу, на ходу поддержим их огнем. Если там никого нет, то танкисты организуют там свою засаду на преследователей. Они должны уничтожить их на дамбе или задержать минут на тридцать, а потом оторваться и догнать нас за Кекшем. Дальше будем действовать по обстановке. Вопросы есть?— Нет! — Товарищ старшина, разрешите мне пойти с вами, за мной большой должок имеется,— Носов сделал шаг вперед. Старшина вопросительно посмотрел на меня. Он чувствовал долю своей вины в случившемся и не решался принять решение.— Разрешаю!— твердо сказал я. Старшина отобрал еще троих и дал команду отловить всех жеребят, связать и уложить на брички. Отряд рассыпался по местам. Через несколько минут плотниковская пятерка с места взяла в галоп и скрылась в Рагировке. Я последовал за ними и остановился у крайнего дома, откуда просматривалась вся дамба и противоположный берег озера. Они скакали по дамбе с большим интервалом, чтобы не попасть всем сразу под огонь. Вот вороной вынес Плотникова на вершину берега. В поднятой над головой руке он держал готовую к броску гранату. Пожалуй, это самое верное в данный момент оружие нападения. Проскакав еще несколько метров, он вздыбил коня и крутанул его на месте. Встретив догнавших его бойцов, он что-то им крикнул и показал вперед. Двое наметом устремились вперед и скрылись за берегом. Старшина и оставшиеся спешились и стали осматривать местность для засады. Я с облегчением вздохнул, когда на берег выскочили первые двое, и старшина, повернувшись к нам, круговыми движениями руки над головой дал знать, что дорога свободна. Табун тронулся, стал быстро набирать скорость и уже галопом пересек шоссейную дорогу, миновал Рагировку и устремился на дамбу. Четверки лошадей, привязанные к задкам бричек, с трудом умещались на проезжей части. Но, к счастью, табун с ходу вырвался на берег и ни одна лошадь не сорвалась по откосу. Я свернул в сторону, махнул Антонову, чтобы в том же темпе продолжал движение, и присоединился к группе старшины. Танкисты уже выбрали себе удобные ложбинки. Мы вышли на высокую часть берега и стали всматриваться на дорогу со стороны села Напахане. — Появились, лейтенант, — показал Плотников на край села,— Одна, две, три