Сибирские огни, 1987, № 5

них в десяти километрах, а там нас встретят солдаты. Это и обрадовало, и огорчило: из показаний Лисовского ясно, что их пулеметы встретят нас на подступах к этому селу... Значит, командование не разделяет нашей тревоги и ставит под вероятный удар пулеметов, которым расстрелять наш табун — раз плюнуть. В это время в ограде поднялся шум и визг лошадей,— наверное, опять повздорили темпераментные жеребчики. Но шум увеличивался, и послышались тревожные голоса людей. Мы вошли в ограду и удивились происходящему: вокруг колоды с водой с прижатыми ушами и оскаленными зубами металась старая кобыла и надрывно визжала, отгоняя от колоды своего жеребенка и других лошадей. — Что она взбесилась? Помогите ее отогнать! — кричал Носов, размахивая кнутом. — Отойдите от нее!— старшина тихо стал приближаться к кобыле, успокаивая голосом, протягивая руку. — Когда я кончил качать воду, отошел помогать отвязывать коней,— Спивак запнулся на полуслове, что-то соображая,— а поляк в это время подошел к пьющим лошадям, гладил их по спине и что-то бормотал себе под нос, а потом повернулся и ушел домой. Я думал, что он скучает по лошадям — сейчас же весенняя страда. Это уже что-то значило... Поляк был у колоды с водой и не просто так наблюдал за нами в окно. Я взял из рук старшины кружку и решительно предложил поляку выпить из нее воду. Он вытаращил- глаза и зажал рот обеими руками. Лицо его побледнело и покрылось потом. — Сержант Каменев, возьмите автомат и отведите поляка в комендатуру. А вы,— обратился я к коменданту, — разберитесь с ним. Вы все видели сами. — Носов и Спивак, перегоняйте лошадей в соседний двор и не подпускайте их к колоде с водой, а мы перетащим туда брички,— распорядился старшина. Когда мы выезжали из ворот со второй бричкой, на крыльце показалась старая полячка, громко причитая. Мне стало не по себе. Может быть, я ошибся и напрасно причинил людям неприятность? Старшина бросил на старуху быстрый взгляд, замер и незаметно прислушался. Когда та перестала бормотать, он приблизился ко мне и огорошил: — Она в причитаниях дважды повторила, что предупреждала старика — не кончится его затея добром. — Максим Иванович, дотянем бричку и бери-ка ты старуху в комендатуру и пусть она сама «распутает» своего старика. Похоже, что здесь бандеровцами не пахнет — это местная самодеятельность. Бандиты «своих» лошадей травить не будут. Я помог Спиваку поить и задавать корм лошадям, а внутри все тряслось от нервного перенапряжения. Какую награду можно придумать для старой рыжей кобылы, которая чудом спасла от неминуемой смерти двадцать четыре лошади и двух жеребят? Что заставило поляка пойти на такое преступление, которое легко раскрыть и которое грозит ему тяжелейшим наказанием? Чтобы взять себя в руки, я решил отвлечься разговором со Спиваком. Он — мой одногодок. Всегда веселый и разговорчивый, 144 постоянно сыплет шутками и пословицами. Высокий, стройный, с румяными щеками и светлой шевелюрой —■ точно девушка. Любое дело выполняет с охотой и огоньком. Он подбил три танка, награжден орденом Красной Звезды, медалями. Когда я подошел, он заканчивал водопой, и мы дружно взялись засыпать овес в кормушки. — Володя, ты женат? — Была зазноба в школе, писала, да чю-то перестала. Наверное, на фронт ушла — она собиралась. Приеду — разберем- СЯ.м — А ты из каких мест? — Из Куйбышевской области, из Красных Яров. — Дома-то все целы? — Я у родителей один. Отца мобилизовали в город на авиационный завод, а мать — в колхозе. Закончив раздавать овес, Спивак быстро организовал в углу двора небольшой костер и подвесил над ним котелки с перловой кашей и чаем на троих. Пришел Плотников и за обедом рассказал, что старуха разоблачила старика. Он признался, что из зависти решил отравить наших коней, а сейчас плачет и кается. Связь его с националистами не установлена, да ее и быть не может, так как немцы во время одной облавы застрелили его сына и невестку, пытавшихся бежать от отправки в Германию. Один внук теперь остался с ними. К концу обеда в воротах появились осунувшийся старик и старуха в сопровождении коменданта. Они тихо подошли к нам, и старик, утерев рукавом рубахи глаза, набрав воздуха, устремив на меня просящий взгляд, быстро заговорил. Плотников едва успевал переводить: — Просит, ради внука, прощения. Зависть старческая подвела. Готов чем угодно искупить свою вину. — Спроси его, что было бы с ним за это при немцах? — Говорит, что расстреляли бы всю его семью и сожгли бы дом и скотину. — А сколько у него скота? — Корова, телка и пять овец, говорит. — Передай, что у нас сейчас в Белоруссии на всю деревню столько скота не наберешь. Ну что, товарищи, отпустим их с миром? Это и нам урок! Старик выслушал перевод, еще ниже опустил голову. А старуха утерла концом платка глаза и ткнула старика кулаком в бок. Старшина обнял их обеими руками за плечи и повел к воротам, что-то им объясняя.— Там изо всех ближайших дворов их соседи окружили, митингуют, довольны благополучным исходом,— сообщил возвратившийся старшина. Из-за этого ЧП выезд задержался на сорок минут. За деревней сержант Антонов, чтобы наверстать упущенное время, поторапливал лошадей. Через пару часов мы миновали небольшое село на полдороге до Битини. Если раньше навстречу нам попадались редкие повозки и еще реже одинокие пешие, то здесь на километр растянулся большой отряд беженцев. Навстречу нам шли сначала группами, семьями беженцы