Сибирские огни, 1987, № 5

— Раздевайся. Замерз, поди? — мать за плечи повернула его и выпроводила в прихожую. Но он из прихожей выглядывал — никак не мог понять, почему они все такие растрепанные (и мать тоже!)? Наверное, перепили, их рвало — потому такие и мятые. Фу-у, какая мерзость!.. Из материной комнаты вышел тот черноволосый, который давал рубль на мороженое. Тоже босиком, на ходу застегивая воротник у рубашки. Что он там делал? Только сейчас, в тепле, Колька почувствовал, как замерз, несмотря на теплую одежду — начала бить мелкая дрожь... А все-таки зря он весь рубль проел сразу. Надо было половину оставить на завтра. Завтра тоже мороженого захочется... Назавтра пришли снова выпивать и дали Кольке полтинник на мороженое. И так было до конца недели — пока дядя Витя работал во вторую смену. Виктор спросил как-то днем: — Тонь, откуда у нас столько пустых бутылок? — Галка с Ольгой приходили. Выпивали. — Что-то уж больно много они выпили. — С парнями приходили. Им некуда деваться. В общежитии совсем не разрешают. Ну, вот ко мне и приходили. Колька видел, что дяде Вите это не нравилось, хотя он и промолчал. Видела это и мать. Но поджала губы, как делала это баба, и отвернулась. Много спустя дядя Витя неожиданно добавил: — Плохой это пример для Кольки... Мать ничего не ответила — будто не слышала. Потом дядя Витя стал ходить в первую смену, а мать — во вторую. В воскресенье за завтраком он пошутил: — В такой карусели мы с тобой никогда вместе не будем. Мать ответила серьезно, без тени улыбки: — Дольше не надоедим друг другу. — Может, мне перевестись в другую смену, а? — Не надо,— твердо ответила мать.— Я скоро перейду в свою смену. Но она почему-то не переходила. Колька видел, что мать с ночной смены приходит немного выпивши — он иногда не засыпал до ее прихода, дожидался. А дядя Витя все мрачнеет и мрачнеет. Кольке почему-то все жальче и жальче его. Сядет тот устало, облокотится одной рукой на стол и сидит так, не меняя позы, и час, и два. Подойдет Колька потихоньку, протиснется ему между колен и начнет гладить руку. Тот машинально проведет ладонью по его голове, потом вздохнет тяжело-тяжело. Немного погодя опять вздохнет. — Что будем делать-то, Кольк? А что делать — откуда ему знать, Кольке-то. Если он о матери спрашивает, то взял бы ремень да выпорол, как следует — как она его порет... Перед Новым годом дядя Витя был особенно расстроенным __ ходил и ходил по большой комнате, захватив в кулак подбородок. Мать какая-то непривычно виноватая — первый раз Колька видел ее виноватой, сидела около стола. Наконец, дядя Витя остановился перед ней. ѵ — До каких пор ты будешь все о себе и о себе думать? О собственных удовольствиях? Ты хоть бы раз подумала о нас,— указал он на Кольку,— Он же явно... Николай, выйди на улицу, поиграй — Колька вышел на лестничную площадку, но дверь оставил чуточку приоткрытой, привалился к ней ухом,— Он же явно неполноценный Я разговаривал с врачами в школе на осмотре. Они твердо заявляют что ѵ него олигофрения первой степени дебильности. С ним же надо заниматься... 104