Сибирские огни, 1987, № 4

— Кто ОНИ? Элеонора пожала плечами. — Столпы церкви, мэр, начальник полиции, зять мэра, возглавляю­ щий одну строительную компанию, несколько адвокатов, которые дер­ жат в руках судью. Назови их всех — это ОНИ и есть. Приехав туда, Джузеппе уже через пару месяцев раскопал о них столько, что всю эту братию ничего не стоит засадить в тюрьму на столетие. У него все еще уотергейтская лихорадка. Его послушать, так подумаешь, будто его расследование спасет всю нацию от вторжения чужеземной армии. На самом же деле все это обыкновенные вещи провинциального городка, и совершались они со времен гражданской войны. Местные жители давно привыкли к ним, и вмешательство пришлых северян, да к тому же еще итальянца-северянина вызвало у них только раздражение против нас. Прибыли, мол, да еще поднимают шум. Однако вскоре он натолкнулся на кое-какие темные делишки федерального плана, вот тут-то и стали раздаваться телефонные звонки среди ночи с угрозами. Я пробовала убедить его, стоит ли жертвовать жизнью ради того, чтобы заставить какого-то дельца заплатить штраф за то, что он сорвал двойной куш за прокладку канализационной трубы. Но он тупоголовый упрямец. А теперь, после взрыва бомбы, жаждет мести. Купил охотничье ружье и с наступлением темноты сидит в гостиной, держа его на коленях. Самое же печальное во всем этом то, что он довольно неважный журналист, и кучка школьников могла бы издавать газету не хуже, а может быть, и лучше. Что касается меня, то мне приходилось выполнять весьма прими­ тивную и пустую работу. Мы совершили ошибку, сказала я ему, но я не хочу в результате ее оказаться одной из жертв двойного самоубийства. После очередного телефонного звонка я заявила, что даю ему день на размышление и уеду, независимо от того, поедет он со мной или не поедет.—До сих пор она говорила ровным невыразительным тоном, но сейчас лицо ее скривилось, а голос зазвучал сдавленно.— Он ответил, что ему не нужен день на размышление, и я уехала. — Какая дрянная история. — Стренд встал, подошел к плите, где Элеонора наливала кипяток в чайник для заварки, и обнял ее. — Мне очень жаль. — Супружеские жизни разбиваются каждый день по более мелким причинам, — сказала она. — Где сахар? Он достал сахар, и они уселись за кухонный стол пить чай. — Почему ты раньше не дала мне знать о себе? Где ты была все эти дни? — Хотела убедиться, что действительно не вернусь к нему, прежде чем сообщать кому-либо такую счастливую новость,— ответила Элеоно­ ра. — Кроме того, хотела найти работу и жилье, чтобы никто не волно­ вался, что я стану обузой в обществе холодного Севера. — Ну, и нашла ты жилье и работу? Она кивнула. — В моей старой фирме. Приступаю второго января. И мне даже увеличили зарплату. На моих дверях табличка. Фамилия девичья- «Элеонора Стренд, помощник вице-президента». В мое отсутствие кор­ порационное сердце стало более любящим. — Что, если я позвоню и поговорю с ним, как ты считаешь? — Можешь позвонить, только это ничего не даст. Он не вернется сюда с поджатым хвостом, чтобы признаться своим братьям, что дело у него провалилось, что он ухнул их деньги и просит взять его обратно на прежнюю работу. Он скорее умрет. — Что же ты намерена делать? Она твердо посмотрела на него. — Попытаюсь забыть его. Если не получится, вернусь, и пусть меня взорвут вместе с ним.— Она поднялась.—А теперь я хотела бы немного привести себя в порядок. Где моя комната? — Там, я покажу тебе. Они прошли через гостиную. Стренд поднял ее чемодан и понес в 92