Сибирские огни, 1987, № 4

учитывая ее профессию, предполагал, что она имеет пристрастие в луч­ шем случае к марихуане. Женщина, употребляющая морковный сок, едва ли представляла опасность для такого молодого человека, как Джимми. — Прошу вас, присаживайтесь, —пригласила Джоан.—Мне хочется получше разглядеть вас. Джимми так много говорил о вас, Вы воспита­ ли чудесного сына. Стренд уселся на диване, погрузившись чуть не до пола на мягком низком сиденье с белой обивкой, и подумал, сумеет ли подняться без посторонней помощи. — Молодые люди в нашей профессии,— продолжала она,— обычно сбежавшие из дома ребята, незрелые, обиженные на родителей за то, что те не поняли их таланта. Видеть вас вместе —это глоток свежего возду­ ха. Я серьезно говорю, мистер Стренд. — Джоан, не пора ли кончать всю эту чепуху? — солидно сказал Джимми. Женщина зло взглянула на него, мрачно улыбнулась Стренду и про­ должала, будто Джимми и не прерывал ее: — Судя по вам, мистер Стренд, Джимми унаследовал ваши ум и чувство индивидуальности. Как только я увидела его, я сразу прониклась к нему беспредельным доверием, поняла, что наконец-то нашла муж­ чину— ребенка по годам, возможно,—но тем не менее настоящего мужчину, на которого могу положиться и чьи суждения как в личном, так и в профессиональном плане интуитивно правильные. То, что я вам сейчас говорю, объяснит вам ту неприятную маленькую сцену между Херби и нами, каковой вы были свидетелем. Я не сомневаюсь, Джимми посвятит вас в детали. А теперь извините, мне надо собрать вещи. Завтра мы вылетаем чуть свет, поэтому, пожалуйста, не задерживайте моего дорогого Джимми допоздна, мистер Стренд. И надеюсь, вы скоро навестите нас в Калифорнии вместе с вашей очаровательной женой, фо­ тографию которой мне показывал Джимми. Какая счастливая семья. Я росла беспризорной, как сорная трава, переходила из рук в руки от од­ них родственников к другим, которым не было до меня никакого дела, поэтому могу оценить, что значит настоящая семья... — Черт подери, Джоан,— выругался Джимми,— твой отец до сих пор владеет чуть ли не всем Канзасом, а у матери собственная конюшня скаковых лошадей. — Я беспризорная в духовном смысле,— ответила женщина с досто­ инством.— Потому-то публика так и реагирует на мое пение. Я пою о душевном одиночестве американцев.— Она подошла к Стренду, гра­ циозно склонилась над ним и поцеловала в лоб.— Спокойной ночи, ми­ лый папочка,— и плавно удалилась из комнаты. Стренд попытался встать с дивана. Джимми подошел, подал ему руку и помог подняться. — Что ВСЕ ЭТО значит?—спросил Стренд. — Одна из ее причуд,— ответил Джимми.— Никогда не знаешь, что от нее ожидать. Беспризорная, гранд-дама, анархист, маленькая шепе­ лявая девочка с бантом на талии, роковая женщина, мать вселенная... все что угодно,— он усмехнулся,— все в ее репертуаре. И не восприни­ май морковный сок слишком всерьез. Она спрашивала меня, пьешь ли ты, я сказал — нет, поэтому на этот вечер она стала блюстительницей здоровья. В следующий раз, когда ты ее увидишь, она с таким же успе­ хом может быть пьяной как сапожник. Если это потребуется для того, чтобы она пела, как ангел, а так оно и есть, единственное, что остается — спокойно сидеть и наслаждаться ее представлением. Идем, батя, поужи­ наем. Я умираю с голода. Ресторан находился рядом, и они направились пешком. Усевшись за столик, к которому подвел их метрдотель, Джимми за­ казал мартини. Стренд знал, что в других местах Джимми попросили бы показать документы о совершеннолетии, чтобы получить право зака- 85